Я торопливо произнес:
— А может быть, следует начать все сначала.
Он отложил газету и ударил ладонями по столу так, что пивная кружка подпрыгнула.
— Не думаю… — произнес он мрачно.
Я огляделся. Моросящий дождь покрыл все мрачной осенней пеленой. В глазах окружающих сквозило трагическое одиночество, утраченное достоинство, рты, тянущиеся к кружкам, перемалывали бессмысленные слова, а время шло, неумолимое и безжалостное. Мое воображение захватила та картина, которую Нюмарк нарисовал мне. Я представил себе ощетинившегося волка с острыми клыками, одинокого охотника, смертельно опасного и беспощадного. Фенрисульвен — мифологический волк[6]. Да, здесь для него раздолье. Его уничтожили в лесах и на равнинах. Но здесь, в городе, он продолжает охоту, рыщет по закованным в асфальт улицам, по гладким каменным мостам, крадется вдоль люков… волк — время… Как подумаешь, оторопь берет.
Я взглянул на Ялмара Нюмарка. Его энергичное лицо оставалось замкнутым, непроницаемым. Взгляд темных глаз блуждал где-то далеко-далеко, за столом он сидел прямо, слегка откинув голову назад. Он смотрел поверх меня бесконечно отсутствующим взглядом. Одна рука держала свернутую газету, другая — крепко, как пойманного краба, сжимала дно кружки…
— Ну, так расскажите же мне, — попросил я, — расскажите о «Павлине». — Мой голос как будто разбудил его.
— Зачем вам это? — спросил он задумчиво. Я пожал плечами.
— Мне кажется это интересным.
Он посмотрел на меня удрученно. Потом его лицо просветлело, нет, он не улыбнулся, но что-то в нем дрогнуло. Он произнес:
— Простите, мне сегодня как-то не по себе. Это заведение действует мне на нервы. Пошли-ка лучше ко мне домой. У меня там припасена бутылочка, и я расскажу вам…
Мы допили пиво, поднялись и вышли на улицу. Повсюду мне мерещился Волк. Его нигде не было видно, но когда я проводил ладонью по лицу, то ощущал его отметины.
В тот раз мы впервые вышли из кафе вместе.
Ялмар Нюмарк жил на четвертом этаже облезлого, с печным отоплением дома в конце улицы Скоттегатен. Его квартира состояла из двух маленьких комнаток, кухни а тесного туалета, куда надо ходить через лестничную клетку. Из кухни узкая дверца вела к пожарной лестнице, а за светлыми шторами открывался вид на окрестные улицы и фиорд, где сквозь дождь вырисовывались контуры парома.
Мы прошли на кухню, взяли рюмки, потом в комнату, где Ялмар достал из небольшого полированного шкафчика неоткупоренную бутылку акевита. Окна комнаты выходили не на солнечную сторону, они смотрели на монастырь.
Он наполнил рюмки до краев, даже не предложив развести содовой.