— Если ты настаиваешь, — отрезала она. — Быть может, мне помочь тебе с выбором?
Калиг разразился смехом.
— Представления не имею, как твои смертные мужья выдерживали твой острый язычок, любовь моя.
— Мне казалось, тебе нравится мой язычок, — продолжала дразнить Лара.
— Нет! Нет, прекрати! — уже умолял он, смеясь все громче и задорнее, и она смеялась вместе с ним.
Наконец, они покончили с трапезой и направились в библиотеку Калига, где он достал из шкафа чашу из черного оникса и налил в нее воды из керамического кувшина. Вода в широком, почти плоском сосуде была кристально чистой и неподвижной.
Лара взмахнула над водой левой рукой, произнеся: «Покажи мне Колгрима». Вода потемнела и, тут же вновь став прозрачной, явила Повелителя Сумерек в его тронном зале. Он обращался к Книге Правления, а старый Альфриг стоял подле него. Лара подумала, что канцлер выглядит уставшим.
— Помни, мой господин, ты должен оставаться невидимым, — напомнила она Калигу.
Тот кивнул, а затем, обернув их обоих своим плащом, перенес их в тронный зал молодого Повелителя Сумерек. Калиг приоткрыл край плаща, и Лара ступила в зал, словно из воздуха.
— Колгрим, — вместо приветствия позвала она.
Повелитель Сумерек поднял глаза, неожиданно услышав ее голос, и широко улыбнулся.
— Мама, дорогая! Как мило с вашей стороны посетить меня! Сколько лет прошло? Должно быть, не меньше века? — Он поцеловал ее руку.
Лара почувствовала, как ледяной холод пробежал по спине, но она не выдала своего желания отстраниться.
— Ты оставил свои волосы золотистыми, — отметила она. — Я думала, было бы лучше сделать их темными.
— Мои золотые локоны напоминают всем о том, кто моя мать, — сказал он с улыбкой. — Я уверен, в сочетании с чертами моего отца это замечательно. Для чего вы пришли?
Лара посмотрела на престарелого канцлера:
— Приветствую вас, Альфриг. Не думала, что вы все еще служите.
Старый гном низко поклонился:
— Приветствую, домина. К сожалению, мне никак не удается найти кого-то, кто подходил бы моему господину, хотя, да услышит меня великий Крелл, я очень старался.
Лара посмотрела на Колгрима:
— Что ты будешь делать, если он умрет?
— Он не умрет, — ответил Колгрим. — Я наложил на него заклятие. Он нужен мне.
— А ты действительно настоящий монстр, как твой отец, — сказала Лара, испытывая искреннюю жалость к Альфригу.
— Так зачем вы пришли? — повторил Колгрим. — Я уверен, ваш визит имеет определенную цель.
Он улыбнулся, глядя на нее, и на какое-то мгновение напомнил Ларе его отца, который теперь был заточен в тюрьме глубоко под собственным замком. Колгрим был привлекательным мужчиной. Высокий, статный, с чуть смугловатой кожей, высокими скулами и прямым, длинным носом, с широким чувственным ртом. Густые черные брови нависали над темно-серыми глазами с длинными темными ресницами, позолоченными на концах. Когда он впадал в глубокую задумчивость, глаза его чернели так же, как у его родителя. Лицо его отца было, пожалуй, красивее и выразительнее, а его брат-близнец Колбейн был точной копией Колла, Колгрим же обладал внешностью более волевой и мужественной. Он предпочитал темные одежды, которые когда-то носил его отец.