Тир покачал головой, сутулые плечи терминаторского доспеха слегка пошевелились.
— Нет, брат. Ты — воспитанник Йоннада, его наследник. Примарх и Сигизмунд передали командование ему. Теперь оно твое, и ты не можешь отказаться.
Я посмотрел в глаза Тира, которые были так похожи на глаза примарха. Я говорил не из-за ложной скромности; были другие более достойные возглавить силы, которые все еще представляли пятую часть всей мощи нашего Легиона. Лучшие чем я люди пережили катастрофу флота: командиры с большим опытом кампаний, более высоким положением в списках почета и более искусные во владении оружием. Тир был одним из таких лидеров.
Я — не герой, не чемпион Легиона. Я знаю, как защищаться и нападать, как держать упорную оборону и не уступать. Ничего другого я не умею. Это все. Но мы — Имперские Кулаки и мы не можем просто отвергнуть традицию и приказ. Йоннад назначил меня преемником. Я сомневаюсь, что он задумывался над вероятностью того, что командование могло перейти ко мне так быстро. Но они вытащили меня живым из замерзших обломков, а шторм забрал моего наставника. Тир был прав; я не мог отказаться. Это был мой долг, и этот долг вел меня прихрамывающей походкой в центр круга равных мне.
Я остановился в центре зала, под вращающимся дисплеем и посмотрел вверх на лица вдоль скошенных ярусов. Из теней сверкала сотня пар глаз, глядя на меня. Я чувствовал себя глубоко почитаемым и абсолютно одиноким. Правда была в том, что я не боялся должности командующего. Йоннад был лучшим флотским командиром Легиона, а я его лучшим учеником; я командовал экспедиционными флотами и завоевательными кампаниями. Со смертью Йоннада в шторме я принял его наследие. Легион обучил и подготовил меня к этой чести, но я не желал ее.
Наш флот был первым ответом примарха на предательство его брата. Пятьсот шестьдесят один корабль и триста рот покинули «Фалангу». Командующим был назначен первый капитан Сигизмунд, но примарх вернул его на Терру, и таким образом, мы совершили прыжок к Исствану под командованием Йоннада. Когда мы вошли в варп, на нас обрушился шторм и не отпускал нас. Навигаторы не могли найти луч маяка Астрономикона, и любой курс заводил нас все глубже в бурю. Мы заблудились, дрейфуя по течениям страшного моря. После, как казалось, многих недель навигаторы почувствовали брешь в штормах, единственное спокойное место. Мы поплыли к нему, а ярость шторма последовала за нами.
Флот перешел в реальность на границе звездной системы. Сила шторма в те последние мгновения была несравнима ни с чем из того, что мне выпадало пережить прежде. Поля Геллера вышли из строя, корпуса раскололись на куски и сгорели в пламени собственных реакторов. Некоторые корабли вышли невредимыми, но многие погибли, их остовы вырвались из варпа, чтобы замерзнуть в космосе. Двести боевых кораблей погибли, их останки вращались в свете забытой звезды. Они нашли меня в обломках одного из этих разрушенных остовов. Я был одним из немногих.