— Где?
— В воде.
— Ну и что? — чуть не крикнул Ёжик.
— А то, — присел, умаявшись, Медвежонок. — Вода стечёт, а солнце останется. А мы его — в туесок.
— Солнце?
— Ага.
— Так здесь же ничего нет.
— Это кажется, — сказал Медвежонок. — Как же ничего нет, если в реке было столько солнца?
И он открыл туесок и аккуратно, чтобы не просыпать, пересыпал в него оставшееся в сите солнце.
— Ну вот, а теперь закроем крышечкой и — домой.
— Так там же ничего нет!
— Глупый, — только и сказал Медвежонок.
… Волоча ведро и сито, с туеском под мышкой, в сумерках они подошли к дому Ёжика.
Воздух был звонкий-звонкий, и палые листья хрумтели под ногами.
— Ну, открывай, — сказал Ёжик, когда вошли в дом.
— Нет, — сказал Медвежонок. — Не сейчас. Мы откроем его зимой, когда будет мести метель и свистеть вьюга. Откупорим, и запахнет рекой, рыжим солнцем; мы вспомним, как хорошо сегодня потрудились, и солнышко обогреет нас.
Медвежонок поглядел в круглые глаза Ёжика, придвинул табуретку и поставил туесок с солнышком в уголок.
По одной пыльной дорожке шли три муравья. Один волок соломинку, другой тащил сосновую иголку, а третий катил перед собой маленькую еловую шишку.
Стояла жара, трещали кузнечики, и пахло перегретой хвоей.
— Фу! — сказал Первый Муравей. — Жарко! — И сбросил с плеча соломинку.
Второй Муравей положил рядом с ней сосновую иголку и утёр лапкой вспотевший лоб.
Третий Муравей остановился, и еловая шишка, которую он катил перед собой, тоже остановилась.
Все трое уселись на пыльной обочине, развели костёр, повесили над огнём котелок с водой, и сладкий, горьковатый дымок пополз в небо.
— Не люблю работать по жаре, — сказал Первый Муравей. — С утра оно как-то сподручнее…
— Да, — поддержал Второй. — Утром как бы, работая, отдыхаешь.
— Это смотря какая работа… — сказал Третий.
— Конечно, тебе хорошо, — обозлился Первый Муравей. — Кати себе шишку да кати, а ты бы попробовал соломинку унести!
— Или сосновую иголку, — поддакнул Второй. — Она хоть и не велика, да тяжёлая!
— Или, скажем, вчерашний день… — продолжал Первый Муравей. — Я цветок кашку тащил. Еле добрался к вечеру. Упарился!..
— А я, — сказал Второй Муравей, — вчера хворостинку волок. Думал — погибну. С утра ещё ничего шло, а как солнце пригрело… Ну никакой мочи нет!..
— Не знаю, — проворчал Третий Муравей. — Я вот уже целую неделю шишки катаю. Приспособился.
— Эка! Шишки!.. — опять рассердился Первый Муравей. — Я тебе говорю, ты бы попробовал соломинку утащить! — И он зло посмотрел на Третьего Муравья.
— Я весь прошлый год солому таскал, — сказал Третий Муравей, — а в этом мне шишки положены.