.
Салли и Мик сидели на диване обнявшись, вытянув ноги и накрыв их одеялом, на котором стоял большой поднос.
— Беру колоду… и кладу третью даму, — сказала Салли, откопав среди сброшенных карт третью даму, с которой должна была ходить.
— Черт, а я думал, у тебя только одна.
— Ну и дурак. — Она с удовлетворением скинула карты и объявила: — Ага, а вот и последняя.
— Черт. — Расстроенный Мик поворошил карты. — Вот это я влип.
— Джуди, если хочешь, там в холодильнике китайская еда.
— Спасибо, не хочу, я уже поела.
— А пива хочешь? — спросил Мик.
Джуди хотела. Но картежники так уютно устроились и погрузились в игру, что вокруг них словно возникло силовое поле, которое отталкивало ее и гнало из квартиры. Все равно как наткнуться на любовную парочку, увлеченную интимным разговором: сколько бы они ни просили тебя остаться, ты все равно понимаешь, что им так и не терпится прильнуть друг к другу, глаза в глаза, губы в губы.
— Да нет, устала я. — Джуди почти не покривила душой. — Сегодня лягу пораньше.
— По телику нет ничего, — сказал Мик. — Мы уже рукой махнули… Ага! Стрит!
Он торжествующе положил карты.
— Я взяла кассету в видеопрокате, — сказала Джуди. — Тот самый триллер, с Брэдом Питтом.
Она знала, что Салли хотела посмотреть новый фильм. Но та, поглощенная игрой, сказала лишь:
— А, классно, тогда оставь до завтра. Посмотришь, дашь мне, ладно? Нет, Мик, так не ходят…
— Ладно, утром занесу. Ну, до завтра.
И Джуди закрыла дверь под небрежное «До завтра» Салли и Мика, которые препирались, чья очередь сбросить карты.
Она вернулась к себе и тут же включила телевизор, чтобы в квартире стало хоть немного уютнее. Она не могла злиться на Салли с Миком, потому что знала: они были бы просто счастливы, если бы она организовала себе пива с китайской едой и улеглась с книжкой на ковре, пока они доиграют. Они же не виноваты, что их близость в самом зените и они не замечают никого вокруг себя. Джуди, так же как Салли и Мик, была в семье единственным ребенком. Она считала, что именно потому они втроем так сдружились. До сих пор ей не приходилось переживать чувство соперничества с братом или сестрой — и именно его она теперь ощущала. Это не была ревность любовника. Просто третий ребенок в семье завидовал тому, что двое других понимают друг друга почти без слов, а его не берут с собой поиграть, и чувствовал, что ему что-то обещали и обманули.
Чувство было таким сильным и постыдным, что она даже себе едва ли признавалась в нем. Более того, она постаралась перенаправить его на Кэти, вообразив, что бы та почувствовала, если бы вошла и застала Салли и Мика в такую вот минуту их близости. Мик настолько был погружен в свои отношения с Салли, что даже Кэти услышала бы просто туманное «А, привет!», означающее «рад тебя видеть, но пока, честное слово, малыш, я занят». Для Кэти, рассуждала Джуди, это было бы даже похуже, чем застукать Салли и Мика в постели. Один их вид, когда они растворились друг в друге настолько, что никого вокруг не замечают… Такое семейное чувство, такое удовлетворение — это будет поопаснее зрелища зверя с двумя спинами. Секс, в конце концов, дело преходящее, страсть угасает. А вот такая интимность может длиться вечно.