— Куда это мы все едем и едем, Калейлани? — Усталая Махеалани крепко прижалась к Эмме.
— Мы едем в горы, к тете Моми. Ты ее помнишь? Мы скоро приедем, малышка. Ты проголодалась?
— Да.
— Ничего, скоро можно будет перекусить, а когда мы будем на месте, я разрешу тебе покататься с холма на доске. Но всего пару раз, не больше.
— Правда? — Девочка с восторгом заглянула в лицо сестры. — А почему ты не взяла с собой Пикале и Камуэлу? Они тоже любят кататься!
— Я хотела немножко побыть с тобой вдвоем, солнышко. Хочешь, я расскажу тебе сказку про Поли и Пеле?
— Давай! — Махеалани, засунув указательный пальчик в рот, приготовилась слушать любимую историю.
Долина Вайкалани осталась далеко позади.
Они ехали мимо полей сахарного тростника. Урожай уже был собран. Скоро сюда придут рабочие и подожгут тростниковую стерню — огонь, змеясь и шипя, побежит по земле, раскаленные угли будут подлетать высоко вверх, точно ракеты во время фейерверка, все застелит желтоватый вкусно пахнущий жженым сахаром дым, а нарядные парни и девушки придут сюда, точно на праздник.
— Так с чего мы начнем историю, малышка?
— С самого начала.
— Правильно… Ты тоже можешь послушать, Макани, если пожелаешь.
Махеалани звонко рассмеялась. Ей казалось очень забавным то, что лошадка тоже будет слушать сказку. Она так разошлась, что не могла остановиться.
— Надеюсь, Макани, ты знаешь, как нужно вести себя, и не станешь мешать мне… — продолжала Эмма.
Махеалани испуганно прикрыла рот ладошкой.
— Очень хорошо. Итак, обе вы знаете, что Поли — это великая богиня вечных снегов и живет она на вершине Белой Горы. — Эмма указала вдаль, на горный пик, видневшийся сквозь облака.
— А учитель Уоллес говорит, что богов никогда не было, что их просто придумали неграмотные туземцы… Как же так? Как на самом деле?
— Мистер Кеальи Уоллес говорит так?
— Да. Он говорит, что есть только один великий Бог, но он в трех лицах: Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой. А кто верит в других богов, тот язычник и безбожник…
Эмма растерянно молчала.
— Он это сказал нам в тот день, когда отругал тебя, помнишь, за то, что ты разрешаешь нам петь псалмы по-гавайски. Он сказал, что мы в школе должны говорить только по-английски, а кто будет говорить гавайские слова, того будут наказывать. — Личико Махеалани стало враждебным. — Я не люблю мистера Уоллеса. Когда он ругает меня, у меня в животе становится холодно… Почему мы должны делать все, как он говорит, Эмма?