Позади в толпе послышались крики. Люди все слышали и заранее оплакивали свою судьбу.
– Наверное, мы должны отвести всех к вам, да?
Переводчик зашептал на ухо штурмбанфюреру, тот согласно закивал, опять что-то сказал.
– Кто должен проводить допрос?
– Э-эти… ваши… С города. Я толком не знаю.
– Они сейчас в Портягино? – по собственной инициативе задал вопрос переводчик. Акцента в его голосе стало заметно меньше.
– Д-да…
Гестаповцы смотрели на полицаев, на толпу и что-то обдумывали. Потом двое обошли толпу и встали позади полицаев. Те чувствовали себя все более неуютно.
Герман не спеша обошел стоявшего на дороге полицая (тот поспешно отступил в сторону) и встал напротив женщины, к которой жались трое маленьких детишек. Им было лет по пять-шесть. Одеты плохо, худые, глаза смотрят испуганно. Женщина прижимает детей к себе, взгляд затравленный. Ничего хорошего от немца не ждет.
Взгляд Германа скользнул по толпе и вдруг наткнулся на молодую девушку, одетую в старое, до предела заношенное платье и какой-то жакет. На голове платок, на ногах стоптанные ботинки непонятно какого фасона. Но даже в этом страшном наряде она выглядела переодетой королевой.
Синие глаза, яркие губы, мягкие черты лица. Платье уродует, но не в силах скрыть ладной фигуры.
Хмырь заметил оценивающий взгляд гестаповца, когда тот рассматривал ту красивую дивчину, и недовольно покривил губы. Если немец захочет, он увезет девчонку с собой. А ему ничего не достанется.
Такая перспектива ему не понравилась, и Сенька неожиданно для себя раскрыл рот:
– Господин штурмбанфюрер, вы разрешите вести людей дальше?
Немцы не спешили с ответом. Трое ходили вдоль толпы, с интересом разглядывая детей и стариков, а старший гестаповец с каким-то любопытством смотрел на самого Хмыря и на его подчиненных. Что он хотел увидеть?
– Господин штурмбанфюрер…
– Умолкни, урод! – вдруг раздалось за спиной.
Хмырь круто развернулся и с разинутым от удивления ртом взглянул на того высоченного немца. Это он заговорил на чистом русском языке.
– Н-не понял?..
– Чё ты не понял, лох? Сказал, захлопни пасть.
Пистолет-пулеметы, до этого висевшие на плечах двоих немцев, в мгновение ока оказались в руках. Еще один выставил вперед оружие странного вида. Хмырь такого никогда не видел и не мог опознать в нем штурмовую винтовку StG. Главный немец стоял, по-прежнему заложив руки за спину. МП висел на плече, но Сенька понимал: перехватить его для стрельбы – дело одного мгновения.
– Оружие на землю, – проговорил стоявший слева от полицаев гестаповец. И тоже на русском: – Живо.