— Чтобы стать новой программой для этого модуля, чтобы управлять терраформацией планеты, Артур.
— И это возможно?
— Нет, — сказал экран, и бегущие символы изобразили грустную улыбку профессора Лысенко. — Я так и не был закончен. Отпала надобность, так как автоматика станции пришла в полную негодность из-за падения с орбиты, управлять стало нечем, я оказался не нужен. Я просто недоделанная копия личности мертвого старика, Артур.
— Но копирование включало память?
— Да.
— То есть вы обладаете всеми его знаниями и можете ответить на любой вопрос так, как ответил бы он, верно?
— Да, Артур.
— Тогда ответьте мне, профессор, — Артур нахмурил брови, — какого черта вы тут сотворили? Что это за дерьмо, а?! Вы совсем с катушек слетели?!
— Не надо кричать, — ответил Лысенко, — это были лишь эксперименты. Мы никому не желали вреда. Нас интересовал лишь прогресс, вот и все. Если тебя волнуют обитатели этой станции, то скажу прямо: никто не планировал применять технологию модификации генома в таких масштабах. Когда Гермгольц начал сбрасывать нас с орбиты, изменения в живом материале были не более одной сотой процента…
— Живом материале, да? — перебил его Артур, чтобы услышать, как программа опять завершает свою речь его именем. — Это были люди, живые люди. Ты вообще видел, во что они превратились?
— Они бы не стали такими, если бы мы не усилили процесс после приземления, — спокойно сказал экран, — нам пришлось это сделать. Это было коллективное решение, Артур.
— Что значит «пришлось»? — возмутился инженер.
— В настоящий момент данный модуль является ключевым в создании биосферы планеты, более того, он поддерживает атмосферу в приемлемом состоянии и вырабатывает более шестидесяти процентов пресной воды на всем континенте. Проще говоря, если модуль не будет работать, все умрут, Артур.
Слова Лысенко глубоко затронули инженера. Как никто иной, он понимал, насколько много значит сохранение работы этой станции.
— Но при чем тут люди? Зачем нужно было уродовать их?
— Они сами согласились на это. Без генетической модификации никто не выжил бы. После падения почти вся автоматика модуля была разрушена, даже системы саморемонта. Нас, инженеров, было всего двенадцать человек. Конечно, этого оказалось недостаточно. Единственное решение, которое можно было принять в такой ситуации, — использовать людей как рабочую силу, чтобы запустить станцию. Но, конечно, люди оказались не приспособлены к таким тяжелым условиям. Мы улучшили людей. С их собственного согласия. Первыми были инженеры. Их модификация задумывалась как самая радикальная, вплоть до изменения способа репродукции. Новая форма тела оказалась идеально приспособлена для передвижения в коммуникациях модуля и служебных тоннелях. Модификации простых людей были не столь серьезными. Первоначально даже их внешний вид не изменили. Гены животных добавлялись им для увеличения силы, выносливости и повышения шансов на выживание, Артур.