— Что мне делать?
Я уже стала засыпать, когда услышала голос матери:
— Выходи за него замуж. Для меня ни один мужчина не снимал целую гостиницу, а ведь он зарабатывает наверняка не так уж и много.
— Нормально, но, конечно, не так, как новые русские. И у него много проблем.
— Это видно. Ему надо помогать, чтобы он не сломался. И покажи его кардиологу, что-то он очень бледный.
Я ему позвонила днем.
— Я бы хотела перейти работать к тебе.
— Куда?
— В службу маркетинга.
— Приезжай оформляться.
Я заполнила в отделе кадров анкеты и зашла в кабинет начальника отдела маркетинга. Мы были знакомы: он принимал мою работу. Большой, вальяжный, со связями, он был из московских ястребов, которые в отличие от московских воробьев не по зернышку клевали, а заглатывали сразу и помногу. Он работал на себя. Он будет первым, кого придется убрать, решила я.
— Теперь я буду работать у вас, — сообщила я ему.
Начальник обрадовался вполне искренне.
— Очень рад. — Он улыбнулся и предложил: — Не поужинать ли нам вместе?
— Спасибо. Я каждый вечер ужинаю с вашим директором.
Начальник отдела помолчал, осмысливая услышанное.
— Мне подыскивать новое место работы?
— Думаю, что да. — Я улыбнулась и пошла к директору — я еще не привыкла к слову «муж», — чтобы сказать, что вечером у него консультация в кардиологическом центре, я об этом уже договорилась.
Шарову было за пятьдесят, может быть, чуть меньше или больше, на таких женщины уже не обращают внимания. Они, конечно, существуют: для своих старых жен, для детей, которым они дают деньги, для руководства — они ведь опытные сотрудники, но молодые женщины проходят мимо них, стараясь даже не думать, что их будущие мужья тоже станут такими же полнеющими, лысеющими, в тесноватых пиджаках, блеклых галстуках и ботинках со стоптанными каблуками.
— Ни за что, — сказала она себе и улыбнулась ему.
Шаров как будто наткнулся на ее улыбку и спросил:
— Чего надо?
— Ничего, — ответила она.
— А чего улыбаешься?
— Приятно встретить гения, — ответила она. — Женщинам надо говорить, что они замечательно выглядят, а мужчинам, что они — гении.
— Ты правильно поступаешь, — похвалил ее Шаров. — Лесть должна быть грубой — тогда она легче доходит.
Она улыбнулась и разгладила на бедрах почти идеально облегающее ее трикотажное платье. По его взгляду она поняла, что он заметил ее стройную фигуру, ее хорошей формы грудь — не большую и не маленькую, подходящую для всякой мужской руки, как говорила ее мать.
Она вслушалась в стук его стоптанных каблуков. Оглянется или не оглянется? Если бы оглянулся, ритм шагов изменился. Она всегда слышала, оглядывается ли мужчина. Шаров не оглянулся. При точно поставленной цели усилия не должны прерываться, часто повторяла ее главная подруга. Значит, придется приложить усилия.