— Илья Моисеевич! — позвала я.
Мужчины расступились. Гузман взял меня за руку и представил:
— Это Вера. Дочь Ивана Кирилловича.
Я оказалась в центре. Все рассматривали меня, но я не могла рассматривать всех. Трое мужчин от тридцати до тридцати пяти лет, наш контингент, как говорила Римма. Двоих я почти не запомнила, потому что смотрела на третьего. Говорит, блондинкам нравятся брюнеты. Я блондинка, но мне может понравиться и брюнет, и блондин, и рыжий, и высокий, и среднего роста. Главное, чтобы я почувствовала в нем мужчину. Такой сейчас смотрел на меня. Мне нравилось, что он хорошо выбрит, мне нравились его серо-синие глаза, одного цвета с рубашкой, которая виднелась под вишневым пиджаком. В его лице не было ничего лишнего, как, наверное, и в его теле с плотными плечами спортсмена и без единой складки жира на животе.
— Вера, — сказал Гузман, — есть проблемы, но все не так уж и плохо. Ты мне вечером позвони, и мы обсудим эти проблемы. Мой телефон сохранился?
— Конечно, — ответила я. Мать поздравляла Гузмана по праздникам.
— Извините, я должен идти, у меня через сорок минут операция. — И Гузман пошел, уверенный, что перед ним расступятся. И они расступились и снова сомкнулись. Я почувствовала беспокойство. Меня рассматривали женщины. Одна совсем молодая, моложе меня, другая — за сорок, рыжеватая, с веснушками. Они рассматривали мои волосы, стянутые в пучок, мою кофточку, мои стоптанные босоножки снисходительно: я им не конкурентка, я первоклашка среди прим. Я посмотрела на него, понимая, что он здесь главный. Я хотела, чтобы он сказал: «Успокойся, дорогая. Я рядом». Но он сказал:
— Примите наше сочувствие и будьте уверены, что для вашего отца и нашего шефа мы сделаем все возможное и даже невозможное. Уже к вечеру из Лондона доставят самые лучшие лекарства.
Вероятно, он сказал все, что хотел сказать, слегка наклонил голову и пошел к выходу. К нему присоединились двое мужчин, они были выше его, но он занимал больше пространства — широкой спиной и мощными ягодицами. Я, еще учась в школе, заметила, что таких ребят с мощным задом трудно свалить в потасовках и они незаменимы, когда надо таскать школьные шкафы. К мужчинам попыталась пристроиться молодая женщина, но она замешкалась и вынужденно пошла сзади, иначе они заняли бы весь коридор.
— Значит, ты — Вера? — спросила меня та, что не пошла с ними. Я вдруг ее вспомнила: она сидела в приемной отца в министерстве.
— А вы? — спросила я.
— А я — Настя.
— Значит, это вы увели мужа у моей матери и это у вас его увела «мисс-92»?
— Эта мисс — большая сука, — сказала Настя.