Мориарти дошёл почти до самого конца платформы и теперь стоял, взирая в темноту. Пытается различить жизнь на какой-нибудь далёкой звезде? Или проницает мыслью глубины туннеля?
— Чувствую, к нам кто-то направляется, — объявил священник и вытянулся, как бравый вояка.
Мы уже не обращали внимания на болтовню пастора, но он был прав: в тёмном туннеле мигнул крошечный огонёк.
— Это призрак огня, — не унимался Дун. — Мы должны встретить его спокойно и приветливо. Создания, явившиеся с того света, боятся нас больше, чем мы их.
Огонёк увеличился. Хотя нет… просто пламя приблизилось.
Мадам Балладой шарила в ридикюле. Несомненно, нащупывает револьвер. И при необходимости выстрелит прямо из сумочки.
Мы все следили за огоньком. Он слегка покачивался. Ближе, ближе.
— Добро пожаловать, дух, — нараспев поприветствовал его Дун.
Фальшивый Карнаки коснулся пальцами висков, словно балаганный фокусник, «читающий мысли».
— Это никакой не дух, — вмешался месье Сабин, — а железнодорожный смотритель с потайным фонарём. Видите, всегда существует логическое объяснение. Доказал я это? Да, доказал.
Француз был прав.
Теперь мы все различали раскачивающийся из стороны в сторону фонарь и человека — поблёскивающая серебром фуражка и длинное чёрное пальто.
— Это ты, Джеймс? — крикнул Мориарти.
— Да, Джеймс.
— Поторопись. На платформе холодно.
— Знаю. В Корнуолле вообще холодно зимой. Таковы уж здешние климактерические условия.
— Климатические. Слово «климактерический» никак не связано с погодой.
Незнакомец в ответ лишь пожал плечами.
Наконец начальник станции вышел из туннеля и по усыпанной гравием железнодорожной колее приблизился к платформе, где нетерпеливо ждал профессор. Братья коротко кивнули друг другу и двинулись к нам. У них была одинаковая походка.
Да, младший Джеймс, несомненно, принадлежал к клану Мориарти. Пронзительный взгляд, очки в тонкой оправе и первые признаки фамильной сутулости. Лицо ещё не осунулось и не приобрело хищной аскетичности, свойственной профессору и полковнику, но через несколько лет наверняка приобретёт. Если его, конечно, к тому времени не вздёрнут на виселице.
Он подошёл к нам, поставил на землю фонарь и снял фуражку, а потом запустил пальцы в свою шевелюру (волосы у него были гуще и темнее, чем у братьев). Судя по всему, весьма хитрый малый.
— Неважно выглядишь, Джеймс, — мягко сказал он профессору. — Деревенский воздух тебе вреден. Ты городская птица.
— Так вы знакомы? — удивился Лукас. — А, только сейчас сообразил — фамилия-то одна и та же. Начальник станции Мориарти и профессор Мориарти. Видимо, отец и сын?