Абоди закурил.
— Они принадлежат ей, и только ей одной! Понимаете, месье Венс, между мной и моей супругой — можно сказать, пропасть, и эта пропасть углубляется с каждым днем, несмотря на все мои усилия сгладить острые углы и несмотря на мое… мою терпимость… Я даже не говорил ей об угрозах, содержащихся в этих письмах… — Голос его совсем упал. — Впрочем, все равно они оставили бы ее равнодушной…
Воробейчик встал и направился к двери. Что-то в этой проявленной коммерсантом неожиданной слабости настораживало его, ему слышалась какая-то фальшивая нота.
— Вы так думаете? — спросил детектив. — А я бы на вашем месте все-таки попробовал поговорить с ней…
— Мадам у себя? — спросил Стив и, не дожидаясь ответа и не поежившись под пристальным взглядом охваченного колебаниями дворецкого, мигом взлетел по лестнице на второй этаж, пробежал через одну комнату, другую и постучал в дверь маленькой студии, где Флориана обычно укрывалась от людей в часы, когда ее терзала хандра.
— Откройте, именем закона!
— Кто там?
— Я! — ответил Стив, открывая дверь.
Флориана, стоя у окна, курила. Она была в черном, без единого украшения, лицо — смертельно бледное, впрочем, она всегда была такой бледной… в последнее время.
— Стив! Как хорошо… — воскликнула она.
— Не подумайте ничего плохого, я просто принес вам цветы, — сказал Стив. — Ваш муж пригласил меня поужинать, — добавил он поспешно. — Нам надо поработать.
— Бедняжка Стив! В таком случае я сейчас приготовлю вам мартини…
Стив прошел в комнату, в которой все было пропитано преследовавшим его запахом.
— Что поделываете? — спросил он, останавливаясь перед раскрытым альбомом с фотографиями. — Вспоминаете прошлое?
— Стив! Бросьте! Не надо!
Но Стив уже уселся на диван и принялся перелистывать альбом.
— Ага, значит, и вы тоже начинали с того, что сосали пальчики на ножках, как все на свете? Господи помилуй, да ведь тут вы совсем голенькая!.. А тут — в штанишках с фестончиками!
Флориана достала из бара бутылки и занялась колдовством: она умела делать коктейли. Затем протянула бокал Стиву.
Молодой человек, не обращая внимания на бокал, взял Флориану за плечи, притянул к себе, несмотря на ее сопротивление, и глухо произнес:
— Я знаю только один способ любить. И я люблю вас, пусть даже вы меня ненавидите… пока… Я люблю вас и спасу вас — даже вопреки вашей собственной воле!
Герберт Абоди, стоявший на пороге, услышав последнюю фразу, немедленно вспомнил: то же самое он сказал жене накануне. Он вошел в комнату.
— Вот уж ничего не скажешь, умеете вы обращаться с женщинами, Стив! Что за парень — сокровище да и только!