— Разве все это не указывает на то, что у нее было назначено свидание с каким-то типом, который не явился? Она рассчитывала встретить его вчера вечером. Она ждала его, не в состоянии ни есть, ни спать. Приняла наркотик. Подождала еще утро, а потом, убедившись в том, что этот негодяй не придет, бросилась вниз. Кто знает, до какой степени ее падение не случайно. Она колебалась, смотрела вниз, пытаясь набраться решимости…
— Она упала очень аккуратно. При падении ее длинные ногти ничего не коснулись.
Сатурнин отошел от окна.
— Послушайте, — сказал он, — в тот день, когда мы ее видели в первый раз, у нее на шее была небольшая цепочка, конец которой исчезал за вырезом платья. Что-то там на конце было. Теперь ее нет.
— Черт возьми!
Феликс немного подумал, потом его лицо прояснилось.
— Может быть, это был крест. Она была верующей и не захотела убить себя с ним на шее… Но я склонен думать, что это было ее обручальное кольцо… Ну да! Негодяй, который не пришел, дал ей кольцо.
Сатурнин кивнул головой.
— Этого нет здесь в комнате. И цепочку не просто сняли, ее с нее сорвали силой.
— Ну? Вы полагаете, что этот тип приходил сюда? Правда, сюда можно прийти и уйти, не будучи замеченным.
— Очень возможно, мой мальчик.
— Да… Хотя нет. Эта гипотеза не годится. Гонорин была на пределе сил. Он не пришел на свидание. Она считала себя покинутой, и ей больше не хотелось жить. Она сорвала кольцо и, поплакав еще, бросилась из окна.
— Может быть. Но хозяин отеля сказал, что она не выходила из своей комнаты… значит, она ожидала кого-то с нетерпением.
Наступило короткое молчание. Комиссар с мрачным видом теребил усы.
— Черт! — воскликнул Феликс. — У меня идея, шеф! Есть определенная связь между исчезновением Видмера и смертью Гонорин. Это он дал ей кольцо и обещал жениться на ней после развода. Когда она увидела, что он уехал и больше не вернется, она покончила с собой.
— Великолепно! — воскликнул Сатурнин и лицо его прояснилось. — Я тоже чувствовал что-то в этом роде.
— Вы считаете…
— Мы не должны упускать из вида такую блестящую гипотезу, мой мальчик. А теперь я слышу шум машины, это наши люди. Подождем, что скажет врач и что Эдмон Васшет извлечет из этой комнаты и всего прочего. Вероятно, речь пойдет о самоубийстве, но мы, полицейские, все же не должны пребывать в плену у предвзятой идеи. Для меня внезапная смерть этой женщины меняет характер всего дела. Исчез человек — возможно, он мертв. Теперь мертва его секретарша — в этом мы уверены. Признаюсь, что этого мне недостаточно и, пока я не буду знать больше, я буду сомневаться во всем, что услышу, и во всем, что увижу.