Теперь руки Фелисити Видмер, которыми она разглаживала юбку, заметно дрожали. Она опустила глаза, избегая встречаться со взглядом комиссара.
— Положительно не вижу причин для беспокойства. Я сказала об этом месье Форестье. Понимаю, что ему затруднительно одному вести дела, но вероятно Эжен не задумывался о том, что поставил его в затруднительное положение. Мой муж уже давно говорит, что хочет отойти от дел и понемногу осуществляет это. В конце концов, ему больше пятидесяти и он очень много поработал за свою жизнь… Я уверена, что мы вскоре узнаем, что Эжен просто решил устроить себе отпуск. Возможно, он решил это в последний момент. Уик-энд более продолжительный, чем предыдущий. Ведь сейчас стоит такая прекрасная погода и так необычайно тепло, не правда ли? Эжен мог сесть в поезд, идущий на Лазурный Берег, и мне кажется, что мы скоро получим от него весточку… И все очень просто объяснится. Я вспоминаю, как однажды, остановившись в отеле, я дала денег на телеграмму одному служащему, а он оказался жуликом. Он не послал телеграмму моему первому мужу, и тот не знал, где я остановилась. Такие вещи случаются. Вы тоже, вероятно, не раз оказывались в подобных ситуациях, месье комиссар?
— Мадам… — начал Сатурнин и остановился.
Дверь с шумом распахнулась, и в комнату вошел юноша. Несмотря на черные волосы и оливковый цвет кожи, он сильно походил на мать. Волнистые волосы были слишком длинными, а черные большие, немного выпуклые, наводящие на мысль о базедовой болезни глаза — подозрительными, неприятными, но умными. На нем были спортивная рубашка, галстук, светло-серые брюки и белые туфли на каучуковой подошве.
Не сказав ни слова, он подбежал к матери и сел возле нее словно ребенок, обхватив ее за талию. Утомленный вид мадам тотчас же исчез.
— Это — Поль, господа, — с гордостью проговорила она. — А ты завтракал, мой дорогой?
— Да, мама.
— Завтрак был хорош?
— Нет, плохой. Рыба. Я ненавижу рыбу.
Поль повернулся к офицерам полиции, не выпуская матери из своих объятий. Он не шевельнулся, когда его представляли, только мельком бросил взгляд на Феликса, но был поражен видом Сатурнина. Его взгляд скользил по фигуре комиссара от темной круглой головы до толстых башмаков. Рассматривая его, он машинально грыз ногти. Видно, что это старая его привычка. Время от времени он дергал себя за торчащие, как ручки у кастрюли, уши.
— У вашего мужа, мадам, есть личная секретарша, — сказал Сатурнин. — Мадемуазель Гонорин Лорд, не так ли? Она живет здесь?
— Нет, месье. Она не живет у нас. Мы отвели ей комнату, которая служит ей кабинетом. Она постоянно находится там, но предпочитает жить отдельно, что также вполне устраивает и нас. У нее квартира в отеле в нескольких минутах ходьбы от нас. Это отель «Бориваж» на авеню Виктора Гюго.