Среди таких пророков был и поэт Максимилиан Волошин. По отрывку из его стихотворения «Терминология», написанному 29 апреля 1921 года, когда казалось бы победившие большевики должны были угомониться, ясно виден дальнейший тернистый путь горестной страны:
Сколько понадобилось лжи в эти проклятые годы,
Чтоб разъярить и поднять на ножи
Армии, классы, народы.
Всем нам стоять на последней черте,
Всем нам валяться на вшивой подстилке,
Всем быть распластанным — с пулей в затылке
И со штыком в животе.
Метафорическая, мистическая, до жути правдоподобная картина ГУЛАГов, которая через несколько лет станет явью приведенных поэтических строк. Не только Волошин своей прозорливой душой смутно уловил и почувствовал волны зова, идущие из «светлого обещанного будущего». Никогда не встречаясь со Сталиным, видя его портрет разве что в газете, вампирическое, сатанинское нутро этого человека через много лет почувствует другой поэт-провидец — и осмелится написать о нем тайные строки, которые дошли до нас. Это Осип Мандельштам, который сам предсказал себе погибель. Приведем это стихотворение полностью (ноябрь 1933 года), так как в нем, как в кошмарном кривом зеркале, отражается наше наполненное жестокостями и унижениями время:
Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлевского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
И слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются глазища,
И сияют его голенища.
А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет.
Как подкову, дарит за указом указ —
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него — то малина
И широкая грудь осетина.
В этом ярком описании из человека-вождя явно выпирают черты монстра, которые поэт сумел увидеть свои особым творческим зрением. Сталин не мог быть иным, узурпировав власть под видом «коллегиальности». И эта метаморфоза произошла с ним раньше — еще перед похоронами Ленина. Уже тогда окружение замечало в этом человеке несгибаемую волю и странную, пугающую местью силу духа, исходящую от него в споре. Может быть, это почувствовал и Ленин, в своем завещании предупреждая, что Сталину нельзя доверять большую власть.
Оккультисты предполагают, что в последние месяцы сознательной жизни Ленину приоткрылась запредельная, тайная суть Сталина, открылась его возможная роль в судьбе России. И Ленин ужаснулся открывшейся ему интуитивной мистике. Он наверняка ужаснулся и собственным делам, когда, умирая в Горках, мысленным взором окинул то, что под его руководством большевики сотворили с Россией. Об этом можно только гадать. Но неопровержимым фактом остается одна из последних фотографий Ленина, сделанная в Горках незадолго до его кончины. Со снимка на нас смотрит человек с безумными глазами. Медики считают это проявлением развивающегося атеросклероза, частичной потерей памяти.