— Эй, хозяин, товары принимай!
Из дома выскочил шерш, и прямиком к арбе. Уж, что — что, а разбирать товары, они любили больше всего, особенно, если знали, что это принадлежит им.
И тут же из дома вышла молодая черноволосая женщина, с большими черными глазами. Я бочком приблизилась к ней, и запела соловьем:
— Да, где же ты была красавица, почему не встретил тебя раньше! И личиком бела, и очами-то весела!
— Ты кто будешь? — спросила женщина, потупившись и зардевшись как маков цвет.
— Да, вот Белка наняла меня, на недельку, я и в делах хорош, в знахарстве сведущ. Говорит, спит плохо! Вот я и приехал, словами усыплю, настойками опою, успокою. А ты красавица, как спишь?
— Не жалуюсь, — она сверкнула на меня своими глазами, — только вот грудь немного саднит.
— Ну, это мы быстро поправим, я тебе слово заветное скажу, и все пройдет.
Пойдем в дом, чаровница. В горницу.
— Мне с чужим мужчиной нельзя уединяться, — она опять вспыхнула.
— Да, что ты, у хорошей жены и мужу нет цены, разве он будет ревновать к какому-то слуге! Да, я и руками к тебе не притронусь, только словами лечить буду.
Я смотрела ей в глаза, взглядом Соловья, пронзительным и зазывающим. Ни одна девчонка не могла устоять перед ним. Я это не раз видела. Красавица, видимо, была обделена лаской, клюнула. И, бросив взгляд на суетившегося около арбы мужа, пропустила меня вперед. Я прошлась по дому, заглянула в комнаты. В одной из них, чистой спаленке, я догадалась, что тут обитала Белка, увидела на столе сундучок, вошла и открыла его. Вынув незамысловатый браслетик, сунула в карман.
— Сюда нельзя заходить, здесь моя помощница спит.
— Если у хозяйки, помощница в таких апартаментах живет, она просто золото, — я опять посмотрела ей в глаза.
Женщина уже открыто улыбалась, я ей нравился, и она спешила спрятать меня от глаз мужа. Мы вошли в маленькую комнатку при кухне, я закрыла дверь, чтобы ее нельзя было открыть с другой стороны, и села на стул.
— А теперь, свет глаз моих, прекраснейшая из женщин, сядь напротив меня, и делай все, что я тебе скажу. Обещаю, что не прикоснусь к тебе, хотя для меня это пытка.
Для начала ты должна подышать тяжело, как будто долго бежала, а я буду из твоего легкого дыхания, который туманит мой разум, вытягивать болезнь. Ты сама увидишь, как это будет.
Женщина задышала, и я создала тонкую, тёмную струю, вырывающуюся из ее рта, и стала накручивать ее как моток ниток в клубок.
— Ой, неужели все так плохо? — в глазах женщины, мелькнула тревога.
— Ничего страшного, — успокоила я ее, — просто, может быть, твои белые как сахар ножки, прошли по холодному полу, и хворь не могла не коснуться их. Они такие сладкие. Вот, надень этот браслетик, это подарок от меня, не бойся, я всем такие дарю, это оберег от всех болезней. И продолжим, моя радость! Теперь последнее, тебе надо стонать, чтобы легче я смог всю черноту, которая завелась у тебя в груди, вытащить.