– Не понимаю я этих магометанок, – в сердцах выговорила Вероника Альбертовна. – То они ходят закутанные с ног до головы, а то трясут бюстом и крутят голым животом так усердно, что в самую пору в «Мулен Руж» выступать. Наша удалая и развеселая «барыня» – поминальная молитва по сравнению с этими срамными плясками!
– А по-моему, ты слишком предвзято относишься к их культуре.
– Нет, я просто иначе воспитана.
– Тут я с тобой согласен. – Понимая, что самое время сменить тему разговора, Клим Пантелеевич придвинул небольшое блюдо. – Предлагаю попробовать вот это пирожное. Ты и не заметишь, как оно растает во рту.
Супруга последовала совету и совсем по-детски улыбнулась, встретившись глазами с прямым солнечным лучом, пробивавшим себе дорогу сквозь листья фикуса.
– Надо же, на исходе сентябрь, в России уже заморозки ночью, а здесь лето все не кончается…
Безмятежно-ленивое спокойствие праздной публики нарушилось внезапным появлением бегущего человека. И это сразу привлекло внимание всей улицы. На ленивом Востоке не принято торопиться. Несдержанность и спешка – спутники слабости, а достойному господину суетиться не престало. Удивление добавлял еще и тот факт, что бегущий был не араб, индус или иудей, а европеец. А если еще точнее – русский пассажир с только что пришвартовавшегося корабля под названием «Королева Ольга». И фамилия его была – Бранков. Присяжный поверенный, понимая, что оператор направляется к нему, поднялся из-за стола.
– Что случилось, Александр Осипович? На вас лица нет.
Едва отдышавшись, тот начал рассказывать:
– Дело в том, что мне удалось отыскать химикаты для проявления пленок. Естественно, их не нашлось в здешних мелочных лавках, но на соседнем английском пароходе я встретил коллегу с одной британской студии. Он плывет в Египет снимать фильму про царицу Клеопатру… Но суть не в этом. Получив от него препараты, я уже поднялся к нам на борт и прошел по коридору, как вдруг увидел, что из моей каюты выходит какой-то тип. В руках он держал коробки кассет. Заметив меня, он побежал. Я ринулся за ним. Он выскочил на палубу и у самой штурманской рубки выбросил их за борт. От неожиданности я оторопел и остановился. Этого ему оказалось достаточно, чтобы улизнуть в коридор и спрятаться в одной из кают.
– А в какой именно?
– В том-то и дело, что я не сумел этого выяснить. Я принялся дергать все ручки, но что толку? Двери заперты, пассажиры – на берегу. Я пытался уговорить стюарда достать запасные ключи, но он сказал, что без разрешения капитана ничего не откроет. А его как раз-то и не было… Тогда я решил найти Асташкина. Еще светло, и он мог бы опуститься на дно и поднять наверх уже отснятый мною материал. Возможно, мне удастся спасти пленки, так как алюминиевые футляры достаточно надежны, – он грустно вздохнул, – хотя, конечно, для морских погружений они не предназначены.