Партия для ловеласа (Колочкова) - страница 25

На работу Вероника не любила опаздывать. Она слыла там женщиной серьезной и пунктуальной, за что и ценил ее шеф на фоне царящей в их офисе расхлябанности и при всех Веронику подхваливал. Да и сама она репутацией своей дорожила и даже присматривалась в порыве честолюбивого карьеризма к месту финансового директора, которое занимала в данное время на фирме шефова теща — дама, конечно, приятная во всех отношениях, но теща, она ж все-таки и в Африке теща… Надоест же она ему здесь когда-нибудь…

На общественном транспорте Вероника ездить отчаянно не любила. Фу, как противно. Противно стоять в проходе и, ухватившись за поручень, тупо смотреть в морозное грязное окно и слышать скрип стылого железа на поворотах… Да еще и взгромоздившаяся на свое высокое сиденье кондукторша в старой, лоснящейся курточке так неприязненно вдруг взглянула на ее неуместную здесь норковую шубу с шиншилловой отделкой… Не объяснишь же ей, кондукторше этой, что муж, который по утрам отвозит ее на работу, вчера свалил вместе со своей «Ауди» к маме с папой. А Стасик по утрам шефа отвозит…

На работу Вероника все-таки опоздала. Ворвалась на оперативку к шефу с красными от мороза щеками, плюхнулась сердито на свое место. Все оглянулись на нее с удивлением, но спрашивать никто ничего не стал. Бывает, мол. И на старуху находит проруха. И на уважаемого экономиста Веронику Андреевну, выходит, эта самая проруха тоже захотела напасть — чего тут особенного-то… Стас подошел к ее столу сразу после оперативки, сел напротив, подмигнул ободряюще:

— Привет, Вероника Андреевна! Чего это опоздали сегодня? На вас не похоже…

Для всех сотрудников фирмы Вероника со Стасом тоже были как бы сотрудники. То есть тщательным образом маскировали свои отношения под легким выкающим флиртом да положенной корпоративной дистанцией, демонстрируя окружающим слишком уж старательно эти самые выканье и дистанцию. Так старательно, что наводило, как говорится, на мысль. И на нюх. И служило поводом для обострения небывалой прозорливости и всплеска всякой там дедукции да индукции у незлобивых, в общем, местных сплетниц и сплетников, и давало пищу для интереснейшего проведения времени в курилках и на чаепитиях, да и просто постоять-обсудить да поделиться своими наблюдениями и свежими догадками-подробностями, заглядывая в горящие глаза собратьям по любопытству к чужой жизни, тоже было куда как занимательно. Говорят, что в страстном наблюдении за протеканием таких вот тщательно скрываемых любовных романов началась не одна женская дружба…

Вероника Стасу ничего не ответила. Потому что прикидывала в этот момент — сказать вечером или промолчать пока о произошедшем в ее семье событии. Так ничего и не решила. Улыбнулась только и, оттолкнувшись рукой от стола, откинулась мягко на спинку крутящегося стула. И стала постукивать авторучкой по пухлым губам, чуть поворачиваясь из стороны в сторону на острой, высокой шпильке. Вот что у нее за дурацкая эта манера в последнее время появилась — чем-то себе по губам стучать? А может, это знак какой? Может, это ангел-хранитель или провидение ею вот так руководит? Стучит и стучит по губам — молчи, мол, дурочка, ничего сейчас не говори… Ладно, можно принять и за знак. Да и говорить, если честно, не хочется. Да и страшно. Еще подумает, что она навязывается ему на веки вечные…