Стас, сделав ей большие веселые глаза, украдкой постучал пальцем по циферблату своих часов и чуть дернул подбородком — давай, мол, бери ситуацию в свои руки. Вероника медленно опустила веки и так же медленно их подняла, открыв ему чуть затуманенный, задумчивый взгляд, что на их языке значило — поняла, мол. Есть, товарищ генерал. Беру ситуацию в свои руки…
— Стас, вы сегодня мне будете нужны! — громко и по-деловому произнесла она куда-то поверх его головы, то есть прямиком в уши тех самых, прозорливых, прислушивающихся и свои правильные дедуктивно-индуктивные выводы делающих. — Мне сегодня к двум часам надо ехать в налоговую инспекцию!
— А кто же шефа тогда по делам повезет? — также громко и где-то даже капризно-грубовато спросил Стас. — Тем более вы там всегда подолгу торчите, в налоговой своей…
— А с Геннадием Степанычем Олег поедет. Я с ним сейчас договорюсь…
Вероника решительно встала со своего крутящегося стула и протопала к выходу из кабинета, громко впечатывая тонкие шпильки в блестящий паркет. К шефу она всегда входила без доклада — одной из немногих он ей это благосклонно позволял.
— Геннадий Степаныч, я на минуту! — улыбнулась она ему уже от двери и быстро прошла к столу. — Я только предупредить, что мне сегодня в налоговую инспекцию надо, а там, знаете, всегда очередь. Вполне возможно, я не вернусь…
— Да, да, конечно же, Вероника Андреевна. Я понял, да… — не отрываясь от бумаг, летуче улыбнулся ей Геннадий Степанович. — Идите, конечно…
Вероника совсем уже было пошла к двери, но вдруг, будто вспомнив о важном каком-то обстоятельстве, снова развернулась к Геннадию Степановичу и произнесла с почти натуральной досадой:
— Ой, простите, совсем забыла. У меня к вам одна просьба… А можно, я на вашей машине поеду? Наш Олег всегда так лихачит за рулем, а у меня, знаете ли, фобия…
— Конечно, Вероника Андреевна, — поднял на нее спокойные, умные глаза шеф. — Раз фобия, то тут уж ничего не попишешь. Конечно, поезжайте на моей машине. А меня Олег отвезет…
Она и не видела, как ухмыльнулся понимающе Геннадий Степанович, глядя ей вслед, как вздохнул тихо-завистливо. Хорошая девчонка. Смышленая, толковая. Простодушная только немного. Неужели не замечает, что все кругом только и судачат об их со Стасом романе? А может, и впрямь не замечает. Любовники — они же всегда как слепые котята. Прозревать только тогда начинают, когда время к холоду расставания приближается. А пока башка горячая — какое там… Да и вообще, могла бы себе посолиднее для этого дела кого присмотреть… Этот Стас красивый, конечно, парень, но очень уж простоват. Двух слов толком связать не может. Все ж таки мужская красота — она штука коварная. Любой интеллект за пояс заткнуть в этом вопросе может. Эх, глупые вы какие, молодые и хорошенькие женщины! Хотя не такие уж и глупые, если судить по его Ниночке, которая ловко увела его из семьи в свои двадцать, а теперь еще и маму свою в наблюдатели его супружеской верности на фирму подпихнула. Даже перед подчиненными неудобно. Надо как-то ее выжимать понемногу отсюда. Надоела уже. На работе это лицо каждый день видишь, домой придешь — та же рожа. Как там у Высоцкого? «Тут за день так накувыркаешься — придешь домой, там ты сидишь»? Как про него спел. А эта девчонка, Вероника Андреевна, и впрямь хороша! Надо бы ее потом продвинуть. Не век же ему тещу под боком терпеть — вот на ее место потом и продвинет. А сейчас пусть пока потусуется-повлюбляется девочка, получит от жизни перца хорошего, да обид положенных хлебнет от своего красавчика, да бабской острожной мудрости поднаберется, а потом можно и продвинуть…