— Боритесь!..
Руки его ослабли и упали вдоль туловища. Человек вздрогнул и замер…
С аппельплаца расходились молча. Одних казнь устрашила, других заставила подумать: уж если умирать, лучше вот так…
Когда в обед раздавали баланду, к Андрею подошел незнакомый узник и протянул ему консервную банку, наполненную мутным варевом.
— Это тебе пополам с Михаилом… Знаешь Михаила Шаенко из седьмого барака?.. Найди его…
В лагере Андрея постоянно мучил голод — и днем и ночью. Его нельзя было унять. Обед — пол-литра баланды — только растравлял аппетит. Сейчас кто-то снова заботился об Андрее. Но, казалось, Андрей мог бы выпить залпом дюжину таких банок…
Он знал Михаила Шаенко, хромого капитана, который жил в соседнем бараке. Как-то раз они вместе носили бидоны из карьера на кухню верхнего лагеря. Андрей отправился искать Шаенко.
Он нашел Михаила в бараке. Рядом с ним, на нарах, сидел Валентин.
— Нам с тобой, Михаил, доппаек выдали… Бери ложку…
Шаенко будто не удивился добавку, а Валентин почему-то отказался от супа, хотя Андрей и предложил ему. Почти следом в барак пришел тот незнакомый, который передал Андрею баланду.
Когда опорожнили консервную банку, Валентин сказал:
— Надо поговорить, Андрей… Проверку ты, выходит, прошел.
— Какую проверку? — Воронцов недоуменно вскинул брови.
— Тюремной похлебкой… Конечно, это не главное, но все же…
Валентин говорил усмехаясь и глядел на Андрея теплым, чуточку лукавым взглядом. Он сказал, что проверять людей приходится всяко, даже похлебкой… Недавно вот точно так же предложили одному поделиться баландой с товарищем. По дороге он воровато отхлебнул несколько глотков из котелка, предназначенного на двоих.
— Ну и что? — спросил Воронцов.
— Ну и все… Не прошел, значит, испытания… Доверять в лагере такому человеку нельзя…
— А мне, выводит, можно…
— Тебе — да… Хотим предложить одно задание… Ты инженер, кажется?..
В тот воскресный день Андрей Воронцов многое узнал о лагерном подполье. Организация распространяла свое влияние не только на центральный лагерь, — в Маутхаузене было с полдюжины филиалов. В главном лагере заключенных было тысяч двадцать, а в филиалах еще семьдесят пять. Многие работают в Эбензее, в горах. Там строится подземный секретный завод. Есть еще лагерь «Гузен-1», «Гузен-2»… Есть и другие при военных заводах. На одном из них делают танки. Вот туда и следует отправиться Андрею…
— Интернациональный комитет поможет связаться с нужными людьми, — закончил Валентин. — Тебя пошлют с рабочей командой.
Андрею все больше нравился Валентин. Внешне он едва ли чем отличался от двадцати тысяч других заключенных Маутхаузена — худой, костлявый, в полосатой одежде, с «автострадой», выстриженной блоковым парикмахером от лба до затылка. И в то же время был он какой-то особенно собранный и вместе с тем неугомонный… Воронцов подумал об этом и сказал, что в лагере обычно трудно отличить людей одного от другого.