— В таком случае — возразил Виллибальд, — позвольте нам выпить за то, что мы глубоко и неизгладимо носим в нашем сердце.
Щеки графини при этих словах внезапно покрылись краской, мрачный огонь блеснул в ее глазах; она схватила стакан и, чокнувшись с Виллибальдом, выпила его залпом. Граф Франц, сидевший наискось от них и не сводивший с них глаз, также схватил свой стакан, выпил его и с такой силой ударил им по столу, что стакан со звоном разбился вдребезги.
Пораженные этой выходкой, все смолки. Старый граф опустил голову и предался каким-то грустным воспоминаниям. Друзья обменивались значительными взглядами, чувствуя, что не в силах успешно продолжать разговор, прерванный невольным вмешательством в чужую тайну. Тогда заговорил священник, и хотя с виду он казался очень серьезным, однако, умел искусно и совершенно неожиданно вплетать в свою речь необыкновенно смешные замечания. Хирург, единственный из всех не заметивший, что произошло, и только боязливо озиравшийся, как бы спрашивая, почему все замолчали, теперь неудержимо смеялся. Он несколько раз тыкал носом себе в тарелку и, наконец, кончил тем, что сказал: «Простите, ваше превосходительство, но я не могу удержаться. Полное воздержание от смеха вредно для легких. Нельзя удержаться вполне; необходимо дать выход хотя некоторой части смеха». Старый граф тоже как будто проснулся от глубокого сна, взглянул на багровое лицо хирурга и разразился громким смехом. Разговор снова завязался; но оживление было уже искусственным, поддерживалось с трудом, и друзья вздохнули свободнее, когда обед кончился. Графиня Амалия тотчас ушла из-за стола, и все, за исключением хирурга, почувствовали, что с них сняли какую-то тяжесть.
Даже граф Франц развеселился. Когда старый граф ушел в свою комнату отдохнуть, он пошел прогуляться с друзьями до парку.
— В самом деле, — сказал он во время разговора, обращаясь к Виллибальду шутливым тоном, но уже без горечи, — в самом деле, мой отец не достаточно расхвалил мне ваши общественные таланты. Вам удалось нечто, что вам самому, вероятно, не кажется таким трудным и что я, напротив того, считаю совершенно необыкновенным. Вам удалось довести графиню до того, что она заговорила с вами, совсем чужим для нее человеком, которого она видела в первый раз. Мало того, она, по вашему приглашению, забыв всякую девическую стыдливость, выпила залпом полный стакан вина. Если бы вы знали все странности нашей графини так же хорошо, как я, вы бы не удивились, если бы я, с вашего позволения, принял вас за колдуна.