Между тем старший мерсенер хмуро и деловито говорил нашему старшему:
– Вот что я вам, месье, скажу. Мы вашу богадельню не тронем, но этих жмуриков, – он показал на хирургические столы и каталки, стоящие вдоль стен, – этих мы заберем с собой. Нам платят за убитых и пленных дополнительное вознаграждение, вот в чем фокус. Мы всю ночь работали, расколошматили впятером целый полк голубых касок и своего упускать не намерены. Ясно?
– Нет, господа, раненых мы вам не отдадим, – возразил профессор Аббас. – Они нуждаются в лечении.
– Не отдадут, не отдадут, – горько заплакал блондин-атлет. – Плакали наши денежки, ребята…
– Не плачь, Ян, мы их попросим, – взялся его утешать «томагавк», поглаживая по заду, словно бабу. – Мы их попросим: дяденька, отдайте жмуриков!
– Факк юорселф! – неожиданно взревел Патрик Тандерджет и выставил вперед, словно пистолет, свой длинный костистый нос. – Линяйте отсюда, подонки, здесь операционная, а не «кошкин дом»!
– Замолчите, Патрик! – оборвал его шеф. – Извините, господа, коллега нервничает, но я вас убедительно прошу дать нам возможность закончить нашу работу.
Старшой с ухмылкой посмотрел на своих товарищей:
– Видали, ребята, какая пиздобратия, интеллигенция с простым народом и поговорить по-человечески не могут…
Он сказал это обиженным, даже жалобным тоном и вдруг взревел, взвыл с таким неистовством, с такой слепой яростью, что я снова почти его вспомнил:
– Кончай их всех, ребята!
Мгновенно все трое разбежались по разным углам операционной, раскорячились и выставили вперед автоматы.
…а я почти его вспомнил, почти, почти… но больше уже не вспомню, но больше уже не вспомню… еще мгновение, еще мгновение… и я останусь неотомщенным, неотомщенным, неотомщенным… вот что я вспомнил, вот что я вспомнил, вот что я вспомнил, но сейчас – конец!
– Стыдно, господа! – долетел откуда-то голос Машки, и она откуда-то вышла и проследовала по операционной своей весьма вольной походочкой, которая так чудно гармонировала с огромным рогатым монашеским чепцом на ее голове. Эта походочка всегда меня бесила. Блядь! Так ходят бляди! Товар предлагается желающим, все подчеркивается, все видно… Халат надет на голое тело… ну, конечно – ведь жарко!
– Это не по-солдатски! – Она подошла к блондину. – Солдаты уважают хирургов! – Она подошла к «томагавку». – Любой солдат может попасть на стол хирурга. – Она подошла очень близко к старшому и даже с улыбкой взяла двумя пальцами дуло его автомата.
– Гы, – вдруг хмыкнул старшой и как-то даже весь передернулся от сладкого предвкушения.
– Помидорчик правильно говорит. Помидорчик очень умный, – сказали блондин и «томагавк», приближаясь к Машке.