Расставшись с Буслаевым, Лиханов подошел к Людмиле. Ее теплая, чуть с грустинкой улыбка заставила улыбнуться и его.
— Не скучай, сестричка!
— Вас — много. Я — одна. Скучать некогда. И потом, откуда ты взял, что я буду скучать по тебе, Ваня? — весело спросила она. — Уж не заговорило ли в тебе мужское сверхсамомнение, а?
К саням подвели Данилу. Он нерешительно взял в руки вожжи, хлестнул ими лошаденку.
— Но-о, поехали, родная!
Мелкорослый пушистый сосновник на опушке леса утонул в снегу. Замаскировавшись среди ветвей. Неугомонный и Сердцеед наблюдали за дорогой. В полусотне метров от них, за сугробом, покуривали их вооруженные до зубов собратья из «группы действия».
— Должен бы уже объявиться, — произнес Сердцеед.
— Как донес Зиновий через Варьку-Шалашовку, Лиханов может подойти скрытно и неожиданно для нас. Там, откуда его вовсе не ждешь, — сказал Неугомонный.
По дороге медленно брела клячонка. Ее вел под уздцы мужик.
— Появился, наконец, старик Данила, — глядя в бинокль, тихо объявил Неугомонный. — Значит, и Лиханов где-то на подходе к этому месту. Как бы не проворонить его. Атаман не простит нам ротозейства. Головы полетят, как пить дать.
— Мерзавец этот Данила! Запоздать на сутки может только безответственный человек. Впрочем, разве ему понять, что от оружия, которое он везет, зависит дальнейшее наше существование и выживание, судьба России.
— Передай, чтобы приготовились! — приказал Неугомонный. Сердцеед мгновенно отполз в сторону, туда, где расположились боевики, и вскоре возвратился на свой наблюдательный пункт.
— Смотри, смотри: ветки кустов шевелятся, — тихо проговорил Неугомонный. — Наблюдай во все свои зырки!
— Там кто-то есть… Даже снег осыпался, — подтвердил Сердцеед. — Из четвероногих здесь только дикие козы водятся.
— Передай по цепи: приготовиться к бою! Действовать мгновенно и решительно! Брать живьем! — скомандовал Неугомонный.
Предчувствие Неугомонному, прирожденному охотнику, не изменило. Лиханов с осодмильцами действительно засел в кустарнике, что был напротив. Отсюда хорошо просматривались и дорога, и лес. Видно было, как подъехал к месту встречи с бандитами Данила, как поспешно бородачи, прибывшие на двух розвальнях, перекладывали гроб в свои сани.
И вдруг послышалось шуршание мерзлого снега, чье-то прерывистое дыхание. Такое ощущение, будто кто-то греб, перемещаясь по снежному насту по-пластунски. Но вот среди зарослей и сугробов промелькнуло несколько бородатых мужчин. Стараясь быть незамеченными, они ползли по-пластунски в направлении осодмильцев.
— Т-с-с, — приставил палец ко рту Лиханов и вдруг вскочил. — Нас предали! Отходим…