Хотя в общем‑то собрано было немало. Пожилая дама-председательша, из рода, кажется, Голицыных, под общий восторг объявила:
— Одиннадцать тысяч, господа! Даже еще с какой‑то сотней. Эти деньги будут переданы ректору для раздачи нуждающимся, страждущим студентам.
— Ага, на пропой души, — проворчал Савва, вставая; он выбросил все месячное содержание отца, и сейчас в портмоне с монограммой «Морозов» оставалась сущая мелочь.
Его даже не радовало, что восторженнее других хлопала Агнесса.
— Я ухожу. Ты со мной или.?
— С тобой, Саввушка, только с тобой! — перестала улыбаться Пашке Агнесса и жарко задышала ему в затылок: — Дурачок ты мой. А за что я тебя люблю, скажу дома. Гони быстрее!
Надо же — тот же лихач у подъезда. Он даже с козел соскочил, самолично усаживая даму. Не спросил куда — без слов на Поварскую помчал.
— Да ты нас и сюда возил? — начал чего‑то припоминать Савва.
Ответом был широкий взмах руки, как бы расстилавший красный ковер под ногами. Лихач ведь, конечно, не знал, что из такого роскошного портмоне сынок морозовский выгребал последнюю, щедрую мелочь.
Их уже встречала горничная, одетая не хуже самой хозяйки. Агнесса, единственная дочь нижегородского хлеботорговца, снимала трехкомнатную квартиру с отдельным входом. Видно было, что на дочь любимую родитель денег не жалел.
Горничная привычки хозяйки знала.
— У меня все готово, стол накрыт. Что еще прикажете?
— А прикажу я тебе, моя дорогая. — отбросила всякую деликатность Агнесса. — Прикажу погулять денька два. Хватит нам, Савва?
— Три, — не стесняясь услужливой горничной, уточнил Савва.
— Вот и прекрасно.
Она открыла секретер, сунула в руки сияющей горничной ассигнацию — той след простыл.
— Шикуем? — Савва снял с нее шубку, обнял всю сразу и прижал к груди с полным мужским правом.
— Как и ты. Как иты!.. — задыхалась она под его руками. — Один раз живем. Один раз, Саввушка. Потерпи ты маленько!
В самом деле, следовало потерпеть. Стол был накрыт богатый. Не говоря о закусках и бутылках, на бронзовых подставках стояли горячие судки, и была приготовлена спиртовка, на случай подогреть кушание. Нет, горничная знала толк в полюбовных делах!
Три дня блаженства?
Да хоть целая вечность!