— Христианство — это не сказка. Я верю всему, что пишет Библия, — Гарри, наконец, вспомнил о цели своего визита и оглянулся по сторонам: здесь Книги не было.
— Библия ваша в прихожей. Возле телефона, — поморщился отчего-то профессор. — Когда будете уходить, заберете.
Гарри кивнул.
— Хорошо. И все-таки, вы не правы, сэр. Как может быть христианство построено на страхе, если с Богом я ничего не боюсь? «Если я пойду и долиной смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной», — вспомнил Гарри слова псалма.
— Красивые слова, не спорю, — спокойно кивнул профессор. Он переменил позу, и с видимым удовольствием слегка потянулся в кресле, расправляя плечи. От этого совершенно естественного жеста по телу Гарри прошла легкая необъяснимая дрожь. — Псалом Давида, — сказал профессор и, прищурившись, посмотрел на юношу.
— Вы читали Библию? — удивился Гарри.
— Вторые сутки читаю, оторваться не могу, — с непередаваемой интонацией ответил коварный профессор. — Шучу, брат мой Гарри. Неужели вы считаете, что и я в свое время не попался на христианскую удочку? Двадцать второй псалом Давида, — с досадой и ноткой какой-то горечи прибавил он.
—О-о, — только и сказал Гарри.
С минуту оба молчали.
— Вы... Так вы... — в голове Гарри закружился целый рой разных мыслей.
— Да. Был молод и глуп. Верил, что бог все устроит. Исцелит безнадежно больного, как обещано в сказках.
— Вы... кого-то потеряли? — догадался Гарри. Профессор Снейп казался ему все более человечным.
— Да, брат мой Гарри, — сказал профессор и опрокинул очередную стопку коньяка.
— Мне так жаль, — пробормотал Гарри.
— Давайте без шаблонных сожалений, — поморщился профессор. — Вы меня совершенно не знаете, так зачем произносить пустые фразы о том, что вы сожалеете о смерти моего любовника.
Если бы под ногами Гарри сейчас с грохотом разверзлась сама геенна огненная, он поразился бы меньше. Едва совладав с собой, юный евангелист решил, что просто ослышался.
— Любовника? — придушенно переспросил он.
— Да, брат мой Гарри, любовника. Вас что-то смущает? — вздернул бровь профессор.
Гарри молчал. Ему вдруг захотелось сказать этому мужчине так много, но от волнения его язык буквально примерз к нёбу.
— Если вы готовите текст осуждающей проповеди, то ваши труды пропадут втуне, молодой человек, — профессор по-своему истолковал его молчание.
— Я не осуждаю вас, — тихо сказал Гарри, пытаясь взглядом передать то, что не мог выразить словами.
— Значит, вас еще не окончательно оболванили «Источники Любви», — ухмыльнулся профессор. Гарри удивился, что тот запомнил название их церкви. — Хотя, пожалуй, единственным положительным моментом в христианском учении есть тезис о неосуждении. Но как раз это удается далеко не каждому, — сказал он.