«привода» были, видимо, так мало замешаны в иконоборчестве, что принятие их не встретило затруднений. Они прочитали свои «λίβελλοι» с выражением искреннего раскаяния в своем заблуждении (Феодосий называл себя: «πεπλανημένος, ό πολλά κακά λαλήσας κατά τών σεπτών εικόνων») и изложением православного учения и были а) приняты в общение («άξιός έστι δοχής») б) «в сущем их чине» («εκελεύσθησαν καθίσαι εἰς τούς βαθμούς [= в порядке последовательности кафедр] καί εἰς τάς καθέδρας αὐτών») при возгласах Собора: «ό ορθόδοξος τη συνόδω ό πατήρ τοῖς πατράσι τούς ορθοδόξους ό Θεός καλώς ήνεγκε!» — Согласие относительно их было полное; лишь слегка наметилось, что умеренные стоят на точке зрения исторической и психологической (Тарасий: «οί ποτε κατήγοροι τῆς ορθοδοξίας, νυνί συνήγοροι της άληθείας εγένοντο»; «πολυν συντριμμον καρδιάς ένεδείξατο Θεοδόσιος»), a строгие желают держаться канонических постановлений (монахи: «καθώς εδέξαντο αί άγίαι καί οίκουμενικαι εξ συνοδοί τους έξ αίρεσεως έπιστρεφοντας, καί ήμείς δεχόμεθα»).
Но принятие второй категории встретило затруднения, и вопрос прошел две стадии исследования — а) субъективно-психологического и б) объективно-канонического.
а) Из речи, с которою к этим епископам обратился Тарасий, видно, что эти епископы в прошлом году составляли «παρασυναγωγάς» — противозаконные сборища и агитировали против созванного в Константинополе вселенского собора. Теперь они заявляли о себе, что они из чтения апостолов и отцов «убедились» (έπείσθημεν) в истине иконопочитания, а тогда действовали «по неведению и неразумию» (κατά άγνοια καί άφροσύνην). Быстрота такой перемены убеждений именно к настоящему году (Тарасий родосскому: «καί πώς ετη εχων εως τών οκτώ ή καί δέκα έπίσκοπος, εως τού νύν ουκ έπείσθης»;) набрасывала сомнение на искренность обращения их, и «неведение и неразумие» были мало вероятны в епископах. На замечание: «έχρόνισε το κακόν καί ή κακή διδασκαλία», «έκ κακών διδασκάλων μαθήματα κακά παρελάβομεν», Тарасий ответил: «τά χρονιώτερα τών παθών δυσχερέστερα πως έστί προς το θεραπεύεσθαι» (смысл: тем сомнительнее, значит, искренность вашего быстрого обращения), «ή εκκλησία ἐκ κακών διδασκάλων ιερείς δεχεσθαι ου προσίεται» (= тем больше опасений против принятия вас в епископском сане). На это Ипатий мог лишь ответить: «ούτως έκράτησεν ή συνήθεια». {стр. 555} Уже Савва студийский благодарил Бога, приведшего их на путь истины, и Тарасий считал вопрос исчерпанным («τόν λόγον και τήν απολογίαν αυτών ήδη ήκούσαμεν»), как от местоблюстителя антиохийского последовала просьба — прочитать в книгах отеческие постановления касательно принятия обращающихся от ересей, чтобы выяснить таким образом норму (τήν άκριβή ασφάλειαν) для настоящего случая: «άπορούμεν γάρ ημείς».