Я встаю, мои руки обслюнявлены Валей, не терпится их вымыть, но я поворачиваюсь к Любе, безучастной к происшедшему, хотя ее кровать рядом с Валиной. Полная отрешенность во взгляде Любы пугает, и я, вместо того чтобы отругать ее за то, что она не помогла соседке, участливо спрашиваю:
— С тобой все в порядке?
— Нормально! — У нее явно заплетается язык.
Вижу, что ей совсем худо, непонятно только, почему она это скрывает.
— Что с тобой?
— Отвали! — Глаза Любы злобно блеснули.
Обычно она реагирует на все спокойно, впервые вижу ее столь агрессивной. Она немногим старше меня, находится здесь из-за попытки суицида после полугода бомжевания. Не сумев выплатить кредит банку, она потеряла квартиру, а вместе с ней и возлюбленного, из-за которого, собственно, и влезла в долги. Ее, как и меня, никто не навещает, не передает ей продуктовые передачи. Держится Люба замкнуто, отгородив от мира непроницаемой завесой свое «Я».
Во время завтрака в столовой появляется бледная притихшая Магда, пробывшая вчерашний день и ночь в изоляторе на «завязках». Получив в раздаточной порцию каши и чай, она идет между столиками в поисках свободного места. Я машу ей рукой, приглашаю за свой столик. Магда недоверчиво смотрит на меня: до сих пор я старалась как можно меньше с ней общаться, и наши отношения были если не враждебными, то весьма натянутыми. Подумав секунду, она принимает приглашение, садится напротив и выжидающе смотрит на меня. «Да, ты права: я не просто так позвала тебя».
— Классно, что тебя отпустили, не стали дольше держать в изоляторе.
— Божена — дура, но, слава Богу, не все здесь такие. Новая смена сразу освободила меня.
— У меня к тебе дело.
— Я об этом догадалась.
— Тебе цикля нужна?
— Что взамен надо?
— Пару минут поговорить по мобильному телефону.
— Хорошо, минута — цикля.
— Слишком круто. Цикля — две минуты разговора. Если нет, я найду, кого «колеса» заинтересуют.
— Ладно, договорились. Давай циклю!
— Дай уехал в Китай. Получишь после утреннего приема лекарств.
— А ты мобилку получишь, когда дашь циклю. Тебе известна взаимосвязь денег и стульев?
Ненавижу воскресенье — это день посещений и передач, а мне некого ждать. Больница находится в стороне от трассы, и, если нет собственного автотранспорта, посетителям приходится от села топать сюда пешком километра четыре, поэтому родственники навещают больных редко и такие посещения становятся праздничными событиями. Во время этих встреч некоторым больным под расписку родичей позволяют на время покинуть стены больницы. На их месте я бы ни за что не вернулась обратно. В большинстве же случаев встречи с родственниками проходят скоропалительно, в специальной комнате, и ограничиваются передачей продуктов и обменом несколькими общими фразами. Выхожу из палаты в коридор, к излюбленному окну.