— Мой господин! — закричал он, пытаясь повернуть голову так, чтобы увидеть Думузи. — Я клянусь, я говорю тебе правду!
— Не клянись ему, о человек, — из глубины комнаты донёсся голос самой Иштар. — Ему всё равно, правду ты говоришь, или врёшь. А мне не всё равно. Прими моё Прикосновение, и я буду спокойна.
Она выползла в пятно слабого света. Гонец смотрел на неё молча, раскрыв рот. Он понял, что находится перед настоящей богиней. Никогда раньше не видал он такого совершенства: такая изящная форма, выше, чем человек; кожа такая бледная, что, казалось, светилась; такое красивое лицо, обрамлённое развевающимися волосами.
Когда она начала изменяться, он снова закричал. Он дёргался в железной хватке неподвижных жриц, словно безумец. Горящий красным взгляд Иштар опустился на него. Она развела руки в подобии объятия и схватила его. Его крик затих сразу, как только её металлические ладони коснулись его висков. Раздалось тихое жужжание, и он упал.
Она убрала ладони и улыбнулась, увидев покраснение на его левом виске, где она вставила свой коммуникационный модуль. Две служанки отпустили его, и он остался стоять на коленях, раскачиваясь с закрытыми глазами.
Иштар расслабила свои мысли и направила их через коммуникационный модуль в сознание мужчины. Как и у многих этих людей, его разум был очень мал и безвкусен. Почти мимоходом, она убедилась, что он сказал Думузи правду: Гильгамеш действительно отправился в разведку. Вот дурак! Она позаботится о том, чтобы он не скучал. Но он не должен умереть… пока что. Она жаждала мести, она жаждала вкусить его страх перед тем, как позволить ему роскошь смерти.
А как поступить с этим простолюдином? Его разум не стоит того, чтобы его съесть, раба из него хорошего не выйдет. У него нет ни талантов, ни желания чему-то учиться. Ещё одно сознание ей пока что не нужно… Мысленно вздохнув, она предоставила мужчине единственное освобождение, которое ему было суждено получить. Она даже не услышала его предсмертный хрип, с которым он опрокинулся на спину и замер на полу. Служанки его уберут.
Один из жрецов, которых она контролировала, кажется, был встревожен. Посмотрев его глазами, она поняла почему: Агга пришёл в храм и направлялся в её покои.
Царь Киша? Интересно. Он не был другом Думузи, это она знала, как знала всё, что знал Думузи. Агга поклонялся преимущественно Забабе, покровителю этого города, но он был не настолько глуп, чтобы проигнорировать визит живой богини, и он встречался с ней несколько раз. Каждый раз она ощущала его недоверие, и это её забавляло — она понимала, что он не может ничего ей сделать. У неё был соблазн добавить его к своей коллекции; его сознание, похоже, стало бы вкусным блюдом: острый, проницательный ум, властный характер. Но ей всё ещё не хватало сил на то, чтобы делать что угодно в этой жалкой куче навоза, которую они называют городом. Пока она всё ещё копила силы, лучше оставить Агге небольшую свободу. Её марионетки были очень талантливы, но им не хватало того запала и изобретательности, которые обычно давала свобода. Почувствовав, что её форма снова изменяется, она задрожала от наслаждения.