В Литве чуму и вообще всякую повальную болезнь называют Моровой девою; показываясь в деревне, она обходит дома, просовывает руку в окно или дверь и размахивает красным платком, навевая на хозяев и домочадцев смертельную заразу. При ее появлении жители запираются в своих избах, не открывают ни окон, ни дверей, и только совершенный недостаток припасов и голод заставляют их нарушать эту предосторожность. В старые годы жил-был шляхтич; решившись пожертвовать собою для общего блага, он взял саблю и сел у нарочно открытого окна; как только Моровая дева протянула в окно руку, шляхтич ударил саблею и отрубил ей кисть. Сам он умер, померло и его семейство, но с той поры язва уже не показывалась в этой местности.
Подобное же предание уцелело и в памяти русского народа: храбрый казак отрубил руку ведьмы, которая действовала так же губительно, как Моровая язва; в глухую полночь являлась она вся в белом, отворяла окно избы, просовывала руку с кропилом и начинала шить в разные стороны, а к утру вымирала вся семья. В нижненемецкой саге Смерть заглядывает в окно, и на кого упадут ее взоры - тот делается добычею могилы. Рассказывают еще, будто Моровая дева, одетая в белое платье, объезжает города и села на высокой колеснице; останавливаясь перед домом, она размахивает платком и спрашивает: «Что делаете?» Если ей отвечают: «Бога хвалим!»- то она не касается никого из живущих и едет далее, произнося угрюмым голосом: «Хвалите Его присно и во веки веков!» А если на вопрос Моровой девы скажут: «Спим!» - то она изрекает смертный приговор: «Спите же вечным сном!» В этих суеверных сказаниях поселян Мицкевич угадал свежие, никогда не стареющие поэтические краски и с талантом истинного художника воспользовался ими в следующих стихах:
Morowa dziewica
w bieliznie, z wiankiem ognistym na skroniach, czoljem przenosi bialjowieskie drzewa, a w r^ku chustk^, skiwawion^ powiewa.
Dziewica stapa kroki zljowieszczemi na siolja, zamki i bogate miasta; a ile razy kiwaw^ chustka^ skinie, tyle palacow zmienia si§ w pustynie; gdzie nog^ st^pi, swiezy grob wyrasta.
У Гримма указана литовская клятва: «Kad taw§ Giltine pasmaugtu!» («Чтоб тебя Чума удушила!») По своему стихийному характеру богиня смерти и Чума роднятся в преданиях литовцев с облачной женою- лаумой, о которой уверяют, что она рядится в различные одежды: если лаума надевает зеленое платье - это предвещает хороший урожай, роскошную зелень на лугах и нивах, если она показывается в красном платье - это предвещает жестокую войну, убийства и пролитие крови, а если в черном - это знаменует приближение голода и мора.