– А, уже интересно. А львиной головы из крупного рубина там не было?
– Шутите. Были два рубина по 40 каратов, закрепленных в пасти львов.
– Но на этот раз их не выламывали?
– Нет… Но я убеждена – заказывали в обоих случаях именно рубины.
– А почему не наполеоновское оружие?
– Интуиция подсказывает, что это не совпадение.
– Полагаете, заказчик рубинов пытается версией с похищением оружия увести следствие в сторону от верного пути?
– Да.
– Оставьте и эти слайды. Честно говоря, ни об одном из этих трех рубинов ранее ничего не слышал. Столь растущий интерес к ним именно сейчас, в августе 2008 года, объяснить не могу. Позвоните через пару дней, а лучше – через неделю.
– Так долго ждать не могу, поспешите.
Мобильник Людмилы Викторовны спел простенькую мелодию. Звонил муж, майор Петруничев, из МУРа:
– Срочно приезжай. Еще один рубин со следами крови…
Глава восьмая
Подвиги Геракла
«Были сборы недолги». Он перезвонил полковнику Корчмаренко, перенес назначенную встречу. Глотнул холодного зеленого чаю. Хмуро, без сожаления, но со скрытой печалью человека, которого лишили и так редкой радости, подумал: «Текила – она и в Мехико текила».
Несмотря на жаркий августовский день, было бы замечательно сидеть под дуновениями ветерка, создаваемого мощным вентилятором, прихлебывать из коротких стаканчиков текилу, ритуально слизывать соль с ложбинки у большого пальца левой руки, сосать неимоверно кислый зеленый лимон, какие только и продаются возле его дома в Филях. Самые кислые, еще со времен Советского Союза.
Развал Союза его сильно потряс. Даже больше, чем развал Конторы. Было как-то уж очень обидно. «Обманули, суки…» А потом было столько вранья, что во рту остался неприятный привкус, как наутро после паленой водки.
Если уж честно говорить, обида появилась еще раньше, когда в Конторе не поверили его шифровкам о готовящемся в СССР перевороте. Не он первый, не он последний, кому Контора в критической ситуации не поверила…
Обидно стало и тогда, когда его, опытнейшего разведчика, десять лет отсидевшего нелегалом «на холоде», в день достижения 60 лет попросили сдать удостоверение. Он знал, что Крюков, подписав приказ о его увольнении, – даже не в резерв, а в отставку – лишь шмыгнул носом.
Его помощник спросил:
– Может, что-то не так?
Председатель КГБ тихо произнес:
– Нет, почему же, все правильно.
– Вы его лично знали? – спросил помощник, несколько выходя за рамки сухой субординации.
– Нет, такого полковника я лично не знал.
– Его псевдоним – Куратор, – опять вышел за рамки принятого помощник, живший с Иконниковым в одном подъезде ведомственного дома в Филях.