– Пропусти меня, дед, я уйду и с тобой ничего не случится.
– И не надейся – уперся ночной дежурный. Он окинул взглядом зал с оружием. Сделал два быстрых шага, снял со стены кремневое ружье с примкнутым штыком и сделал выпад, которому позавидовал бы фельдфебель времен Первой мировой войны.
Геракл резким движением шпаги отбил нацеленный на него граненый клинок. Правое колено при этом заломило, но ему все же удалось парировать атаку дежурного. Тот чуть отступил и вдруг сделал еще один выпад, но не в грудь, а увел его обманным движением ниже. Штык чуть коснулся правого колена, не нанеся полковнику ощутимого вреда, но напомнив о недавней травме. Геракл отвел длинный ствол ружья французского солдата и резко опустил руку со шпагой, попав в старомодный до зеркального блеска начищенный ботинок ночного «портье».
Тот с трудом сдержал крик боли – шпага пробила кожу ботинка и, вероятно, нанесла сопернику ощутимый урон. Казалось, лихо сразившийся с ним боец потерял на минуту сознание от болевого шока.
Этого времени Гераклу было достаточно, чтобы рассмотреть крупные черты лица, короткие рыжие бакенбарды, крупную родинку на щеке, рядом с носом.
Когда тот открыл глаза, Геракл вежливо задал вопрос:
– Вы случайно в Киевском государственном университете не обучались?
– Обучались, – дал «признательные показания» поверженный.
– Не на юрфаке ли? – спросил Геракл.
Тот, морщась от боли, покорно кивнул головой.
– И в 1952 году окончили?
– Точно так: в смысле – так точно.
– Ну что? Узнал?
– Неужто Геракл? То-то я смотрю – кто бы еще смог отбить мой удар штыком?..
– Вспомнил? Секция фехтования КРУ, первые послевоенные годы. В самой моде фехтование на штыках, примкнутых к карабинам.
– Должен, однако, заметить, Гера, что штыки у нас были не граненые, как этот, а эластичные. Задача была – обозначить укол, а не пронзить соперника насквозь.
– Болит?
– Сомневаешься?
– Ты мне тоже своим штыком круто заехал по больному колену.
– А мне одно утешение – сражен шпагой маршала Мюрата.
Разговор у них затянулся. Многое пришлось рассказать друг другу, пока не был достигнут «консенсус»:
1. Геракл уходит, сдает рубин «Структуре», после чего сдается сам – Егору из Генпрокуратуры.
2. Остап Сокуренко, выпускник КРУ 1952 года, подполковник КГБ в отставке, вызывает «скорую», милицию и сливает им информацию, которая, по их расчетам, не могла бы повредить Гераклу.
3. Когда все кончится, Осина получит по заслугам. «Структуру» прикроют, Остап обоснует необходимость наличия двух дежурных, учитывая рост интереса криминального элемента к экспозиции музея, а Геракл, освободившись от смертельно опасного контракта со «Структурой» придет в музей дежурным, работать в паре с Остапом.