- Макс, расслабься! - улыбнулась мне ободряюще Лара, - Не знаю, что ты себе придумал, но у твоего отца весьма замечательное чувство юмора!
- Что? - мои брови от удивления полезли вверх, - То есть шутка о том, что тебе не стоит так сильно налегать на сладкое - тебя не смущает?
- Но он же имел в виду, что у тебя пупок развяжется, если я на сладкое налегать буду - а это камень в твой огород, - улыбнулась Лара, - Кроме того, он не сказал ничего такого, что было бы мне неизвестно. А саркастическое чувство юмора к самой себе у меня воспитано еще моим дядюшкой, и поверь - шутки твоего отца по сравнению с замечаниями дяди Сережи - это просто конфетки!
Утром я проснулся непривычно рано, Лара мирно сопела под боком, неестественным образом вывернув шею. Лучи утреннего солнца осветили ее лицо под непривычным углом, подчеркнув недостатки: явно стали заметны мешки под глазами, от уголков которых расходились первые морщинки, откуда-то появился второй подбородок, обычно незаметный в повседневной жизни, щеки выглядели не круглыми и румяными, а будто обвисли от тяжести невзгод.
Я протер глаза, видение, посетившее меня секунду назад, исчезло, но его облик был все еще свеж в моей памяти.
Бррр! Надо срочно что-то делать, да Лара симпатичная, мягкая, теплая и приятная. Но что будет дальше? Если мне нравиться эта женщина, я должен постараться ей помочь. Ведь все это исключительно для ее собственного блага!
Подскочил с кровати и принялся готовить завтрак. Лара проснулась от того, что я слишком громко хозяйничал на кухне.
- Доброе утро! Что случилось?
- Ничего, - удивленно ответил ей я, держа в руках кастрюлю, - Решил приготовить завтрак.
- Вот я и спрашиваю, что случилось - за все время, что здесь обитаю - ты еще ни разу не готовил. Разве что кофе мог сварить и яйца пожарить.
- Могу же я, в кои-то веки, проявить заботу о небезразличном мне человеке - пустил я в ход все свое очарование. Лара по этому поводу лишь счастливо улыбнулась и удалилась в ванную.
Вернулась девушка оттуда посвежевшей и полностью одетой, присела за кухонный стол.
- Ну, и что у нас сегодня на завтрак? - поинтересовалась она.
- Овсянка, мэм! - поставил я с гордостью перед ней тарелку. С Лариного лица на миг сползла улыбка, но уже секунду спустя она схватила ложку и начала быстро уплетать кашу, нахваливая меня. Что ж, если она так любит овсянку, не сложно ей будет посидеть на диете. Но как же мне об этом сообщить? Не могу же я все время готовить?
Сам присел рядом, и потянулся за своей тарелкой, вязкая каша никак не пробуждала во мне аппетита, но не признаваться же в этом Ларе? Иначе с чего мне вдруг готовить завтрак, который сам едва могу терпеть?