— Это с ним случается пятьдесят раз в день.
Молодые вельможи скоро дошли до конца улицы Гарансьер.
— Здесь, — сказал Бискаец, — вот окно над нашими головами.
Он указал пальцем на полуоткрытое окно футах в десяти над землею. Как и подозревал граф де Морэ, окно это было то самое, через которое убежал герцог Анжуйский в тот вечер, когда кардинал чуть было не застал его у его племянницы. Морэ на этот раз хорошо понял молодого принца: он еще не приходил. Он обещал герцогу оставить ключ от двери в замке. Но этого ключа там не было.
— Было бы безумно ждать, — сказал герцог, — и несколько потерянных минут могут погубить все.
— Возьмем приступом это окно, — сказал Морэ с гасконской веселостью, которую он заимствовал у Беарнца, своего отца.
Монморанси взял его за руку и отвел поодаль.
— Послушайте, Морэ, я гораздо старше вас и видел уже столько разных разностей, сколько, может быть, вам не удастся видеть никогда. Хотите выслушать меня?
— Хочу ли! Ventre saint gris! Вы хорошо знаете, Генрих, что я вас уважаю и люблю гораздо больше обоих моих братьев. Скажите, что хотите, и увидите, стану ли я противоречить вам хоть одним словом.
— Я напомню вам прежде всего наше первое условие. Это предприятие касается лично меня, и если оно будет иметь неприятные последствия, я хочу принять на себя всю ответственность.
— Хорошо, это решено, — сказал Морэ, — а пока, если сегодня вечером придется получить или нанести удар шпагою, вы мне, может быть, позволите не сидеть сложа руки.
— Я предпочел бы, чтоб вы не участвовали в этом деле, но вы захотели следовать за мной из дружбы, и на этом основании я не мог вам отказать. Теперь обещайте мне, если придется получить или нанести удар шпагою, как вы говорите, что вы пустите меня первого. Если я паду, но только тогда я позволяю вам заменить меня, потому что барон де Поанти должен быть освобожден, я в этом поклялся.
— Это все равно как если бы вы осудили меня ничего не делать, — возразил граф, с жестом, выражавшим досаду.
— Однако это решено?
— Если вы хотите. Но черт меня возьми, если я не способен желать, чтобы вам достался хороший удар шпагой, не слишком опасный, который не позволил бы вам участвовать в битве.
— Судя по словам Бискайца, — сказал герцог, улыбаясь, — я думаю и надеюсь, что ни вам, ни мне не придется обнажать шпаги.
— Каким образом?
— Если бы караул над Поанти был поручен гвардейцам короля или кардинала, то нам пришлось бы подраться.
— Я на это и рассчитывал.
— К счастью, их вздумали заменить лакеями. С лакеями могут драться только лакеи. Вот почему я взял с собою четырех моих гайдуков. Они должны взяться за это. А теперь, Морэ, последнее слово. Будьте осторожны, друг мой, будьте очень осторожны. Осторожность не трусость. Мы всовываем наши головы в логовище волка, у которого и зубы, и память длинные. Освободим барона де Поанти, но как можно тише. И для начала подражайте моему примеру.