— Ты права, Мария, — ответила королева, — и я поступаю сумасбродно, мучая себя таким образом. Положение, которое милорд герцог занимает при французском дворе, поставляет ему в обязанность почти каждый день являться к королеве французской. Сам кардинал не может этому помешать. Я буду видеть его, таким образом, каждый день. Чего же более нужно мне?
Герцогиня де Шеврез покачала головой:
— Ваше величество еще не знает кардинала. Конечно, он не может помешать герцогу являться к королеве, не может помешать королеве встречаться с ним у короля или у новой английской королевы, или даже у вашей верной служанки, если вы удостоите приехать к ней, но будьте уверены, что кардинал всегда найдет средство не допустить герцога сказать вам слово, а так как ваша безопасность требует, чтобы вы не изменяли вашим чувствам при всех, то встречи эти только сделают ваше мучение более жестоким и более печальным.
— Как же тогда быть? — с унынием сказала королева. — Видите, Мария, сам Господь требует этого. Он воздвигает столько препятствий для того, чтобы заставить меня понять всю тяжесть преступления, которому я подвергаюсь. Он показывает мне путь, который я должна выдержать. Я должна отказаться от любви.
— Вовсе нет, всемилостивейшая государыня, — возразила герцогиня, — отказаться от счастья, которое так близко к нам и которого мы так давно и так несправедливо лишены, было бы безумием. Но этого следует достигать без шума и без огласки. Положитесь на мою преданность, ваше величество.
— Я сделаю, что ты хочешь, Мария, я доверяю только тебе. Что же ты хочешь, чтобы я сделала?
— Во-первых, милая государыня, успокойтесь и засните. Вам надо отдохнуть, чтобы завтра или, лучше сказать, сегодня, потому что скоро настанет день, вы возвратили свою красоту, и чтобы герцог, увидев вас, нашел вас еще прекраснее.
— Я засну, Мария.
— Потом, когда Букингем явится к вам, выказывайте при всех окружающих вас свидетелях самое полное равнодушие. Мы увидим, ошиблась ли я, откажется ли кардинал, видя себя побежденным, заниматься вами. Если у него достанет на это смысла, вы будете свободны; если, напротив, он даст нам подозревать, что он все-таки наблюдает за вами, тогда, моя возлюбленная государыня, ваша Мария поможет вам. Положитесь на меня и засните.
— Заснем, — сказала Анна Австрийская.
Через несколько минут безмолвие царствовало в комнате королевы. Анна, побежденная усталостью, заснула на руках герцогини. Герцогиня не спала. Две мысли, два опасения не давали ей заснуть. Одно — арест Капитана Десять. Другое — исчезновение Денизы. Герцогиня не скрывала от себя, как может воспользоваться такой человек, как кардинал, своим пленником и как легко будет для него заставить сказать все, что тот знал, и даже то, чего не знал. Она не настолько знала Поанти, чтобы рассчитывать на его сопротивление, которое кардинал имел столько средств преодолеть. Правда, Монморанси обещал герцогине сделать из любви к королеве все, что будет зависеть от него, чтобы освободить Поанти. Но мог ли он этого достигнуть?