Наслаждение снова открывать его тело, знакомые особенности его любви, так давно забытые, но не стершиеся из памяти насовсем, заставило исчезнуть остатки скованности. Она неистово отдалась ему — вся целиком, позабыв о стыдливости.
Алексей был обезоружен и взволнован, и Надя, почувствовав это женским чутьем, возможно, впервые в жизни позволила ему увидеть свое сладострастие в ошеломительном финале. Она утратила власть над собой и, охваченная диким, первобытным желанием, крепко прижала его к себе, его, безмолвного любовника, руки, губы и тело которого в ритме любви выражали чувства бесконечно глубже и понятнее любых слов.
Она оплела его руками и ногами, втянула в рот его губы, чтобы одновременно почувствовать его вкус и удержать в себе. И на этот раз их тела слились в единое целое, они превратились в одно живое существо, в совершенное, удовлетворенное существо. Ох, если б можно было удержать этот миг, если б можно было растянуть его на целую вечность! А потом наконец началось томное погружение в глубины блаженства, почти такого же великолепного, как и предшествовавший ему взрыв страсти.
Солнце скрылось за крышами, и комната погрузилась в полумрак. Наконец Алексей пошевелился.
— Наденька, любимая, мое счастье… Потерянные годы не уменьшили наш пыл, а напротив… Как мне хочется увезти тебя в тайгу, еще не тронутую человеком, куда пока не добрались война и раздор! Я покажу тебе ее первозданную красоту, ты услышишь пение птиц, шелест листьев. Знаешь, у тайги есть свой язык! Мы вдвоем будем там счастливы! — Воодушевляясь от собственных слов, он говорил все громче и громче.
Надя закрыла глаза, пытаясь представить то, что он описывал. То была бы счастливая, безмятежная жизнь. Надя наконец-то стала бы графиней Персиянцевой… Теперь это не имело никакого значения, но для нее было важно. Алексей, ее великая, вечно ускользающая любовь, наконец-то будет принадлежать только ей.
— …да и не так уж далеко мы будем от Марины с ее Рольфом и от Сергея, — тем временем продолжал Алексей. — Мы сможем часто видеться. Любимая, я до сих пор не могу поверить, что все же нашел тебя и ты наконец моя!
Его пальцы скользнули перышком по ее брови, по щеке, убрали со вспотевшего лба влажную прядь. Наклонившись, он поцеловал ее веки. Надя пошевелилась. Произнесенные вслух слова прогнали фантазии и вернули сомнения.
— Алеша, мне пора уходить. Мы встретимся завтра?
Алексей нахмурился.
— Ты так странно на меня посмотрела. Что тебя тревожит?
— Ничего, просто я сильно задержалась. — Она освободилась из его объятий и дрожащими руками стала одеваться. Причины такой перемены своего настроения она не понимала. Это было как-то связано с Мариной, Рольфом и Сергеем. Особенно с Сергеем.