Взглянув на Надю, Вадим сказал:
— Ты спрашиваешь, что я видел в Выборге? Страдание. Целые семьи живут и работают в одной комнате, да еще берут к себе жильцов и селят их в отгороженный тряпкой угол. У них даже нет кроватей, они спят на грубых досках. Пока мы разговаривали, все курили, хотя в нескольких шагах спал младенец в люльке из мешковины, свисающей с крюка, вбитого в потолок.
Надя была поражена.
— Но это же ужасно! — воскликнула она. — Никогда о таком не слышала.
— Неудивительно, Надя, — сказал Вадим. — Ты же еще ребенок.
— Я не ребенок. Мне уже восемнадцать.
Вадим похлопал ее по руке.
— Что ж, Надя, после восемнадцати милости просим в Россию.
Он сказал это без издевки, скорее в шутку, и Надя, у которой сердце разрывалось от жалости к безвестному младенцу, повернулась к брату.
— Ты никогда не рассказывал мне, что люди живут в такой нищете.
— Я не думал, что тебе нужно наглядно описывать то, что существует веками. Мне казалось, ты и сама об этом узнаешь.
— И это все, что могут позволить себе рабочие?
— Сейчас им платят двадцать два рубля в месяц, — спокойно сказал Вадим. — Видишь ли, Надя, если ты ничего не собираешься предпринимать, зачем вникать в это ужасающее положение? Я уверен, что и твои друзья знают не больше твоего, так что ты не одна такая.
Надя вспыхнула, осознав, что Вадим невольно упрекнул ее. Она посмотрела на Сергея.
— Возьми меня с собой на ваши «беседы». Я хочу узнать больше и помочь. — Она на миг замолчала, потом продолжила: — Еще я подумала, не стоит ли подождать, пока война закончится?
— Возможно, в этом ты права… — начал было Вадим, но Сергей перебил его:
— Наоборот, Надя, именно сейчас самое время для перемен! Когда люди живут в нужде, когда голод стучится в каждую избу, — только тогда к нашим словам станут прислушиваться.
— Но кто поведет за собой народ?
— Мы. Интеллигенции и, в частности, студентам придется подсказать рабочим, что настала пора требовать лучшего обращения и государственных реформ. Кто сейчас стоит во главе империи? Царь постоянно меняет премьеров, и теперь судьба России находится в руках этого безумца Распутина. Тебе понятно, почему мы хотим нового правительства?
Надя прикоснулась к рукаву Вадима.
— Я хочу сходить на ваши встречи. Ты возьмешь меня с собой?
Вадим помолчал в нерешительности, потом повернулся к Сергею.
— Что скажешь, Сережа?
Тот покачал головой.
— Если бы правительство не запретило массовые сборы, я не сомневался бы. Подпольные «беседы» опасны. Ты же сам знаешь, Вадим, в любую минуту может нагрянуть полиция. Сам-то я не боюсь, но Надю подвергать опасности не хочу.