То есть умом-то я это понимал прекрасно, но тело мое реагировало на ее присутствие само по себе, прямо как учил меня Вук относительно игровой площадки.
Однажды ранним вечером, незадолго до сумерек, Ситат велел мне найти Иксчель — он хотел с ней поговорить. Женщины из ее команды как раз вернулись с пруда после купания и сказали мне, что она задержалась там, чтобы поплескаться в воде еще.
Я отправился к водоему, но не окликнул ее, не предупредил о своем приходе, а подобрался неслышно и стал подсматривать за ней из тростника. Она плавала на спине, выставив над водой груди и бугорок между ногами, а потом встала в воде и ополоснула волосы, перед тем как ступила на берег прямо передо мной. И ведь нет чтобы сразу прикрыться — встала, нагая, у воды и давай выполнять упражнения на растяжку, словно нарочно дразня меня упругими ягодицами. От одного вида этого соблазнительного зада моя кровь вскипела.
Наконец, неспособный дольше удерживать позицию, я выскочил из камышей и схватил ее за талию, чтобы овладеть ею сзади.
Она скользнула в сторону, извернулась и, захватив меня сзади за рубашку, швырнула в пруд головой вперед.
Когда я вынырнул, она все еще оставалась нагой: стояла подбоченившись, с набухшими, затвердевшими сосками.
— Я не собака, чтобы мужчина мог вскакивать на меня, когда ему заблагорассудится. Я сама решаю, когда мне лечь с мужчиной.
Злой, досадуя на то, как она меня унизила, я двинулся к ней, пока не оказался совсем рядом с ее наготой, и сказал:
— Тогда решай поскорее, а то мое тело уже не слушается разума.
Мы повалились на землю, наши губы слились, а потом мой восставший стебель погрузился в ее сладостное лоно.
Когда мы снова выступили в путь, мимо нас по дороге проследовал отряд Воителей-Ягуаров. Помимо обсидиановых мечей, передние шеренги были вооружены копьями и бамбуковыми копьеметалками — с их помощью можно было посылать копья гораздо дальше, чем при броске рукой. Позади них вышагивали пращники, в бою засыпавшие врагов камнями. Ситат объяснил мне, что это оружие позволяет Воителям расстроить передние ряды неприятеля, чтобы потом добить его в рукопашной схватке.
— Они обладают оллин, — сказал нам Ситат. — Не каждый в отдельности, а как боевая единица. Бойцы других армий следуют за своими вождями, однако когда дело доходит до рукопашной, каждый дерется сам по себе. А вот Ягуары сражаются сплоченно, все как один: вместе наступают, отступают, обороняются, перегруппировываются. Три игрока в олли составляют команду. Так же, как сто Воителей-Ягуаров.
— У них еще и тортильи есть, — сказал я Исте, когда Ситат отошел подальше.