По тому, как он разговаривал с ней, указывая на меня, было понятно, что ей отведена некая роль в дальнейших испытаниях, уготованных для меня другими богами. Превзойдя демонов в их игре в мяч, я гадал о том, каким будет следующий их вызов. Мне с самого начала казалось странным, что в преисподней одним из испытаний для меня выбрали игру, но теперь они подобрали испытание потруднее, чем борьбу с ягуаром. Женщину.
Айо! Я уже видел здесь, в преисподней, женщин, но ни одна из них не порадовала мой взгляд так, как эта. А еще я заметил, что Хольта она слушала с удивлением. Не принадлежа к числу захвативших меня демонов, женщина явно не знала обо мне больше, чем я показал ей, когда играл. Возможно, как и я, не знала ничего, кроме того, что боги пожелали ей открыть.
Когда игра закончилась, меня сопроводили к Хольту. Женщина с двумя демонами, служившими охранниками, держалась неподалеку. Всякий раз, когда мне позволялось покидать комнату, меня всегда сопровождали два демона. Каждый держал в руке маленький черный предмет размером с карточную колоду. Мне было сказано, что при попытке бежать они направят на меня эти штуковины и пробудят демонов, обитающих в надетом на меня черном поясе, — а те причинят мне нестерпимую боль.
Я подошел к ним ближе, а Хольт так и продолжал говорить обо мне. А женщина дважды смотрела на меня так, словно что-то из сказанного им ее пугало.
Когда я приблизился, Хольт сказал:
— Тах, познакомься, это Каден. Ученая, участвующая в проекте.
Я уже достаточно хорошо знал их язык, чтобы понять значение сказанного, но удивился, услышав, что она «ученый». Я уже усвоил, что ученые — это старшие демоны, а некоторые из них, видимо, даже боги, хотя и не столь важные, как Хольт. До сих пор вокруг меня суетились все больше демоны и служители богов, а что-то в этой женщине говорило мне, что она другая.
— Твоя оллин поразительна, Тах, — приветствовала она меня.
Она говорила на моем языке, не совсем правильно, но достаточно хорошо, чтобы ее можно было понимать и отвечать на том же языке.
— Я так понимаю, Тах, что ты из прошлого, — сказала она. — Этот механизм перенес тебя в наше время.
На сей раз она говорила по-английски, на языке, который мне приходилось учить. Я уже понял, что в преисподней есть много такого, что просто невозможно описать на языке моего народа.
В ее голосе звучало удивление, словно она и правду верила, будто я прибыл из того места, которое она называла «прошлым», в место, именуемое «будущим». Мне хотелось сказать ей, что на самом деле мы оба в преисподней и нам обоим пытаются морочить головы.