«Вы можете подвезти меня до дома, если хотите», — ответила девушка.
Не это богатый торговец надеялся услышать. Тем не менее, он привел ее к машине, стоявшей поблизости.
Я принес Бузельхаму чашку кофе. Он сделал глоток, не поднимаясь от огня, и несколько минут ничего не говорил. Потом оставил тон сказителя и продолжал обыденно, словно обобщая историю, которую я уже знал.
— Я как раз выходил из бакала и увидел его «мерседес» далеко впереди. Причем не с бельгийским номером. С марокканским, а это означает деньги. И тут я перестал верить своим глазам, потому что дверца открылась, вышла моя сестра и побежала за угол. Я знаю, она меня видела, но не думала, что я заметил ее. Первой моей мыслью было пойти за ней и убить ее. Пока я там стоял, машина уехала. Я не видел того человека и не записал номер.
— Какой смысл ее убивать? — спросил я, хотя знал, что для него это один из тех бессмысленных вопросов, которые задают европейцы. К моему удивлению, он рассмеялся и ответил:
— Я не так глуп. Я еще и пожалел ее, когда она осталась в доме одна и я увидел, как она боится.
«Я видел, как ты выходила из машины, — сказал я, а потом добавил: — Ты говоришь, он всегда сидит в кафе “Дахла”. Завтра ты мне его покажешь. Когда будешь проходить мимо него, начни кашлять».
Так она и сделала, и когда он вышел из кафе, я пошел за ним и увидел, как он садится в свой «мерседес». Я смотрел, как он уезжает, и думал: «Может быть. Может быть. Иншалла!»
Выяснив личность этого человека по его номерному знаку, Бузельхам начал задавать вопросы — сначала кауаджи в кафе, а затем сузил поиски до нескольких торговцев и владельцев торговых рядов в городе.
— Я узнал о нем больше, чем знает его мать, — сказал Бузельхам. — Он владелец половины текстильного завода на плазе Моцарта и жилого дома на Бульваре-де-Пари. И трех рынков. Так что однажды вечером, придя домой, я позвал сестру на крышу, где мы могли поговорить, и спросил: «Тебе нравится этот Касри?»
Она смутилась и завозмущалась: «Я даже не знаю его. Как я могу сказать, нравится ли он мне?»
Я разозлился и схватил ее. «Ты не знаешь, нравится ли он тебе. Но ты села в его машину, была рядом с ним. Что это значит?»
Она подумала, что я сейчас ее ударю, закрыла руками лицо и отвернулась. Конечно, у меня было право ее побить. Но я дал ей понять, что я на ее стороне и не скажу родственникам. На следующий день я даже купил ей новую одежду, чтобы Эль-Касри видел, как хорошо она выглядит, если приоденется. А сам решит подождать и посмотреть, произойдет ли все само собой.
Он продолжал ее домогаться, а она по-прежнему его отвергала. Затем однажды моему отцу, матери и всей семье понадобилось поехать в Мекнес с ночевкой, только мы с сестрой остались дома. Я подумал: переночую в Тетуане и посмотрю, что произойдет. Так что я сказал ей: ночью меня не будет, а ей придется переночевать у тетки. И попросил ее не говорить о моей поездке в Тетуан родителям, потому что я, конечно, обязан был оставаться в доме и присматривать за ней. Я подумал: если чему-то суждено произойти, это случится сегодня ночью. И был прав. Я поехал в Тетуан, а она пошла к нему домой; через некоторое время она пришла ко мне и сказала, что, похоже, в животе у нее ребенок.