— Показывать мне все эти пустые комнаты очень дурно, — сказал он. — Все равно, что дразнить едой голодного.
— Отчего же? — поинтересовался он рассеянно.
— Просто я живу с семьей, нигде нет места, так что больше всего мне нужна комната. Почти каждую ночь мне снится, что у меня есть своя комната, где я мог бы рисовать. Так, что, конечно, когда я вижу столько пустых комнат, у меня слюнки текут. Это естественно.
— Пожалуй, что да. — Откровенность молодого человека смутила его: она подчеркивала разницу в их положении и будила смутные муки совести.
Мадам Дерво шумно потребовала выйти на крышу. Он отказал:
— Там нет ограды.
— Мы постоим в лунном свете, — настаивала она. — Никто не будет подходить к краю.
Он остановился и пристально посмотрел на нее.
— Вот именно, поскольку на крышу никто не пойдет.
Мадам Дерво на секунду надулась, потом снова защебетала.
Спускаясь вниз, он обернулся к художнику, все еще шедшему рядом.
— Мне надо бы проводить здесь больше времени — сказал он чуть извиняющимся тоном. — Но, по правде сказать, дом не очень пригоден для житья.
— Как вы можете так говорить? Это великолепный дом.
— Ветер его насквозь продувает, — продолжал он, словно не заметив слов собеседника. — Крысы прогрызли стены, нет горячей воды, телефон постоянно отключается.
— Но все дома такие. Зато в этом в десять раз больше места.
До сих пор он делал вид, что не понимает, куда клонит художник, но теперь сказал:
— Я бы очень хотел вырезать для вас одну комнату и завернуть, чтобы вы могли забрать ее домой.
Марокканец улыбнулся:
— Зачем же забирать? Ее можно съесть прямо тут.
Он рассмеялся — ему понравилось, как марокканец обыграл его метафору.
— Ах да, можно и так, согласился он, когда они оказались у дверей библиотеки. — Подходите к бару, — сказал он шедшим следом. — Мохаммед нальет вам, что хотите.
За библиотекой была еще одна комната, составлявшая отдельное крыло дома. В былые дни ее называли оранжереей. Теперь она была пуста, и дверь не открывали, потому что в окна дул морской ветер. Возвращаясь от бара, он заметил, что мадам Дерво распахнула эту дверь и застыла в театральной позе.
— Mon dieu! — ахнула она. — Так вот где спрятаны трупы!
В библиотеке было полно народа, так что он не успел пробраться к двери: она уже впустила художника и поэта в темную комнату. Он протиснулся и позвал их:
— Там нет света, и нельзя оставлять дверь открытой. Пожалуйста, вернитесь.
Они не ответили, и он захлопнул дверь.
Услышав вопль мадам Дерво, он подождал, затем приоткрыл дверь и придержал ее, чтобы они нашли дорогу назад.