начинается именно с этого этапа. Ведь
двидживаозначает не только
дважды рождённый, дважды живущий, но и
имеющий две души. Понимать это следует так, что возвращаясь в определённую камеру, я не возникаю там “из ничего”, как некая форма, к ней не приписанная, я вселяюсь в форму, присущую данному времени, данному месту, данной камере. И у этой формы есть
свой ПУТЬ, изменить или нарушить который я не состоянии. Иное дело, что он соответствует той задаче, которая мне задана. Таким образом, у этой формы оказываются как бы две “Я — личности”: одна, присущая ей и этому миру, действующая и оценивающая подобающим образом, и другая — моя, присущая тому, кто вернулся сюда, кто
знает истину. Поэтому внешне
двидживапроявляет себя двояким образом: с одной стороны он действует разумно, с другой — вынужден подчиняться ПУТИ своей формы. Это подобно тому, как если бы я имел форму собаки, но обладал при этом умом человека. Я видел бы и понимал гораздо больше, чем другие собаки, и руководствовался бы в своих действиях мотивами и побуждениями, не знакомыми им, но для них я оставался бы такой же собакой, разве что со странностями.
Так вот о “болезни”. Порой случается так, что двиджива, разыскивая своего второго и найдя его, особенно если все разворачивается благоприятно, впадает во вторичную привязанность к данному времени, ко всему тому, что есть в нем приятного, хорошего, светлого для него. Он знает зачем он здесь и помнит о своей задаче и обо всем остальном, но покидает это время с сожалением, оглядываясь назад. И вот это-то условие “не оглянуться назад” иногда может оказаться решающим для успешного освобождения обоих. Именно о такой ситуации говорит миф об Орфее и Эвридике. Перед Орфеем, который выводил Эвридику из царства теней, было поставлено условие: не оглянуться назад, пока они не выйдут на свободу. Он оглянулся — и Эвридика вновь вернулась в мир теней. Туда же, хотя миф уже не говорит об этом, был вынужден вернуться и сам Орфей, чтобы вновь отыскать Эвридику.
Но положим, что я нашёл второго и вывел его из лабиринта. Тем не менее, во мне может ещё оставаться сожаление к тем, кто остаётся в лабиринте, кто мог бы выбраться из него быстрее, если бы я помог им, показал путь к выходу на свободу. Я могу и не возвращаться туда, я свободен, но несвободны они, и их несвобода — моя несвобода. И я по доброй воле вновь иду в этот лабиринт, ради тех, кто остался там, жертвуя собой за их свободу. Таковы Великие Путники: Иисус, Кетцалькоатль, Будда и множество других, известных как пророки, просветители, учителя народов и т. д. О каждом из них можно говорить отдельно и очень много...