— Второй раз встречаю тебя в сентябре, — он сжал ее руку, покоящуюся на перилах. Жест собственника.
Что-то в его образе жизни ее привлекало, Моника опять почувствовала это здесь, на увитой пожухлой зеленью веранде. У него ей было хорошо, она чувствовала себя, наконец, дома. Словно она жила тут вечно и никуда не уезжала.
— Как часто я представлял себе, что ты вернешься, — он усадил ее в плетеное кресло. У потолка в клетке билась птица, Моника задержала на ней взгляд. — Она дивно поет, пусть такая невзрачная с виду.
Валентино… Не может обойтись без пленниц.
— Когда ты ушла, на календаре было 18 сентября 1913 года.
— Код сейфа?
Он с улыбкой кивнул.
— 18 июня родилась Валерия. Она больна.
Валентино, спортсмен, вегетарианец, когда-то был так уверен в здоровом потомстве. Моника дала ему минуту, чтобы уяснить положение вещей.
— Помоги мне достать рецепт бальзама.
— Рецепт? Он не нужен тебе.
Ни к чему было жалеть его, привыкшего к непредвиденным ситуациям.
— Я всегда дам тебе бальзам, сколько будет нужно, — он тоже хотел быть уверен, что она не сбежит. Валерия снова была залогом.
— Война скоро закончится, империя ее уже проиграла. Ей правит восьмидесятилетний старик, который умрет, может быть, через час! Куда подастся императорский врач, что с ним станет? Где гарантия, что бальзам ты получишь и завтра, и послезавтра? Я не могу рисковать.
— Хорошо, я достану рецепт.
— Я знаю, как это сделать.
— Неужели?
— Ты и я проникнем…
— Ты не будешь участвовать в этом. — Валентино хотел завладеть рецептом сам. Он будет прятать его от нее, и Моника снова окажется в ловушке. Валентино опять готовил для нее капкан.
— Я не доверяю тебе. Подсунешь липовый состав какого-нибудь снадобья.
— Речь идет о моей дочери! Я сделаю для нее все, что угодно! Не кажется ли тебе, что это несколько опасно — пробраться к архиепископу? Что я могу быть ранен, потерять своих людей? Что я и так сделаю достаточно?
— Все твои люди тупы и необразованны. Архиепископ их раскусит в два счета. Мы сделаем это для Валерии вместе. И еще… У меня к тебе еще одна просьба.
— Поговорим за ужином.
— Я не остаюсь на ужин, Валентино. Я возвращаюсь.
— К этому заморышу-банкиру?
— Да. Я не хочу, чтобы нам помешали. Не хочу, чтобы Герман что-то заподозрил. Это слишком важно.
— Твой Герман не сможет навредить мне!