— Эй, придурок! — заржал его шеф.
Неподалеку сидели пять или шесть знакомых ему работяг. Пьяные вусмерть, черти. А он ни в одном глазу!
Ему пришлось проявить чудеса акробатики, чтобы выбраться из постели, не разбудив Дженнифер, да еще и уговаривать Алессио, чтобы тот дал ему на время свой «гольф».
— Вон та девка — настоящая бомба! — сказал шеф, показывая на стриптизершу.
Кристиано рассеянно взглянул на нее, продолжая думать о том, не припарковался ли он под запрещающим знаком. Не хватало только, чтобы машину Алессио эвакуировали, — вот это действительно будет светопреставление.
— Я эту сучку точно отымею! Раком отдеру! — в исступлении орал Джанфранко. Его огромный живот колыхался под рубахой в розовую клетку.
— У нее прямо на роже написано: «Трахни меня!» Как у изголодавшейся сучки! — крикнул кто-то.
Все вокруг заржали.
Кристиано все силился вспомнить, был ли знак или не нет. Перед ним мелькали женские ноги с невиданной скоростью.
— В ней есть класс, — сказал шеф. — Не знаю, где они откопали эту девицу, но она тут всех за пояс заткнет.
— Скоро на Пятый канал отправится, точно говорю!
Кристиано поднял глаза.
— Ты смотри, как жопой крутит! Какой там Пятый канал! В парламент ее!
— Министром! — завопили вокруг.
Перед носом Кристиано крутились поджарые ягодицы и редкой красоты белоснежная спина, по которой струились шелковые волосы.
Шеф прав, расплылся он в улыбке. Эта девка знает свое дело: двигается в бешеном темпе и уж точно сможет скакать на тебе час, а то и больше.
Стриптизерша сделала изящное па и повернулась к публике лицом.
Кристиано обмер. К горлу подступила тошнота. Не может быть…
— Франческа… — просипел он, как будто всхлипнул.
37
— В четверг мы ездили в Милан, — трещал Маттиа без остановки, — были на производстве, поменьше, чем у нас, но гораздо лучше устроенное. А потом пошли в центр, там такой бардак, вообще! Знаешь, что я там видел?
— Что? — спросила Анна без особого интереса.
Она лежала на спине, и ей было лень поднять голову.
— В местных клубах чего там только нет. Амфетамин, кетамин, экстази — всего навалом, и даром практически отдают! Ночью — толпа народу, и на улице тоже… Не так, как у нас, где все спать ложатся в полдвенадцатого… — Анна слушала его и не слышала, одурев от солнца. — Потом на площадь пришли, там — церковь, колокольня, все такое. Молодежь прямо на земле валяется, народ с гитарами, с барабанами, а уже час ночи… И знаешь, что я еще там видел? Не поверишь!
— Что же? — зевнула она.
— Там две девчонки целовались!
Было второе июня, праздник Итальянской Республики. Пляж был заполнен играющей ребятней, степенные семейства прятались под зонтиками. На песке валялись алюминиевые лотки с остатками лазаньи и яблочные огрызки. Здесь собрались все, кто жил на улице Сталинграда. Не хватало лишь одного человека.