— орало радио, и парни издали победный клич, не в силах больше сдерживать эмоции.
— Три тысячи лир за кило помножить на…
— На… Сколько у нас там? — спросил Алессио, бросив взгляд в зеркальце заднего вида.
— Полтонны, не меньше! — восторженно выдохнул Кристиано.
— Нормалёк…
За одну ночь они срубили бабла на месячную зарплату в «Луккини».
— Вот и я говорю — нормалёк. Повезло нам — сигнализация не сработала.
— Ну да, а охрана дрыхла или порнушку гоняла…
— Алессио, послушай-ка… — Кристиано уставился на друга красными от усталости глазами. — Завтра вечером едем в «Джильду» — и никаких «нет», понял?
Город еще спал, кроме «пежо» Алессио, не было ни одной машины.
Парни въехали на улицу Сталинграда и, поглядывая на окна, переложили медь в гараж. Затем пересекли двор, и каждый скрылся в своем подъезде.
Кристиано прислушался. На втором этаже за дверью плакал ребенок. Это был его ребенок, но он не спешил в этом признаваться. И тем более не собирался жениться на матери новорожденного. Погуляли, и хватит. В конце концов, она сама виновата…
Младенец не умолкал.
Кристиано постоял под дверью. Возьмет она его наконец на руки?! Хотелось позвонить, но не хватало духу.
Парень повернулся и в два счета преодолел оставшиеся ступеньки до третьего этажа.
Алессио изо всех сил старался не шуметь. Он догадался снять ботинки и не стал включать свет. Однако просочиться в комнату не удалось — как назло, в потемках он налетел на табурет. Грохот был оглушительным. Немедленно послышался щелчок выключателя, и в коридор вышла заспанная Сандра.
В грязной робе Алессио чувствовал себя вьетконговцем из фильма «Апокалипсис сегодня».
— Ну-ка объясни мне… — укоризненно проговорила Сандра. Зевок помешал ей закончить фразу. На лбу под прозрачной кожей дрогнула жилка.
Алессио взглянул на мать — сутулая женщина в халате, измотанная, бледная, сильно постаревшая в последнее время. Жалко ее… Тянет семью из последних сил, а на папашу никакой надежды. Был бы он хорошим сыном, сделал бы ее счастливой…
— Мама, — сказал он с неожиданной нежностью в голосе, — возвращайся в кровать и, пожалуйста, ни о чем не спрашивай. Клянусь, ничего такого не произошло.
Сандра продолжала молча стоять.
— Мама, прости, я весь грязный…
С этими словами Алессио обнял мать, чего не делал уже тысячу лет.
— Я и так ни о чем не спрашиваю, — пробормотала Сандра, качая головой, — но обещай мне…
— Шшш… тихо, — Алессио поднес палец к губам, — не надо, мама.
— Обещай мне, — продолжила Сандра и, не выдержав, улыбнулась. — Обещай, что сегодня ты в последний раз бродил ночью по неизвестно каким делам.