— И в чем она состоит?
— Хамишь? Зря.
Стогов разглядывал стоящую на столе пепельницу. Она была дешевая, с отбитыми краями.
— Ты же, консультант, понимаешь: есть мы и есть они. Мы можем не нравиться друг другу, но если мы не будем друг друга поддерживать, они захватят все. Согласен?
— Нет.
— Нет? А с чем тут можно не согласиться? На свете есть люди, а есть как бы не совсем люди. Не очень гуманно, но иначе все равно не бывает. И если мы, люди, не будем бороться за место под солнцем, не-совсем-люди у нас его отнимут.
Бармен принес кофе и молча поставил его на стол перед майором.
— Приятного аппетита. Что-нибудь еще?
— Крути педали, пока не дали!
Бармен уплыл назад за стойку. На тон майора он не обратил никакого внимания. Стогов проводил его взглядом.
— Вы действительно уверены, что «люди» — это именно вы?
— Все-таки хамишь? Ну-ну…
Стогов поднял на него глаза. Молодой, энергичный, с четко очерченной линией рта и аккуратно подстриженными височками. Наверное, нравится женщинам. Ему, Стогову, майор не нравился совсем.
— Вам правда хочется об этом поговорить?
— Если честно, мне хочется поговорить с тобой совсем о другом. Именно для этого я и попросил Осипова оставить нас вдвоем.
— Ну так и поговорите, о чем хочется. К чему эти экзистенциальные обобщения?
Майор отхлебнул кофе и тоже посмотрел на Стогова. Небритый, с нездоровым цветом лица, черт знает во что одетый. Трудно поверить, что еще неделю назад этот парень вызывал в нем лишь неконтролируемое раздражение. Потому что теперь майор смотрел на него совсем иначе. Ему было бы трудно объяснить, как именно, но иначе.
Этот их разговор все равно должен был когда-то состояться. И, в общем-то, неплохо, что начался он именно сегодня. Но с чего начать, майор все равно так и не придумал.
— Прекрасный кофе, — сказал он. — Ты не хочешь?
— В это время суток я предпочитаю уже другие напитки.
Майор вытряхнул из рукава часы.
— А сколько там? Да, действительно. И с каких напитков ты обычно начинаешь?
Вторник, 17 октября, 16:58
Снаружи на них смотрел человек. Лица его было не разглядеть, а на правой руке не хватало указательного пальца. Вернее, одна фаланга все-таки сохранилась, но вот двух верхних фаланг у пальца не было. Встать человек постарался так, чтобы не бросаться в глаза, и теперь разглядывал этих двоих, сидящих за столиком и о чем-то вполсилы разговаривающих. Они его не видели, зато он видел их прекрасно.
Он медленно подносил к губам сигарету, глубоко затягивался, а потом не торопясь выпускал дым. Все это уже было, — думал он. Один раз он уже вот так же разглядывал сидящего за столиком кафе Стогова. В тот раз стрелок промахнулся, — первый и единственный раз за всю карьеру. Нелепая случайность, — пуля прошла в сантиметре от стоговской головы. Брызнули осколки стекла, витрина рассыпалась на миллион искрящихся капель, пуля ушла в пол. Вечно пьяный парень, который должен был умереть в тот дождливый вечер, остался жив.