— Максим Каммерер.
— Простите, Максим, я не совсем поняла. Вы выступаете от себя лично или как представитель какой-то организации?
— Да как вам сказать… Я, разумеется, договорился с издательством, они там заинтересовались…
— Но вы-то сами — просто журналист или все-таки работаете где-нибудь? Не бывает же такой должности — журналист.
Максим почтительно хихикнул, лихорадочно соображая, как быть.
— Видите ли, Ядвига Михайловна, это довольно трудно сформулировать… Основная профессия у меня… Н-ну, пожалуй, прогрессор… Хотя, когда я начинал работать, такого термина вообще еще не существовало. В недалеком прошлом я — сотрудник КОМКОНа… да и сейчас связан с ним в известном смысле…
— Ушли на вольные хлеба, — сказала Ядвига Михайловна, Она по-прежнему улыбалась, но теперь в ее улыбке не хватало кое-чего очень важного и в то же время весьма обычного — самой обыкновенной доброжелательности.
— Вы знаете, Максим,? — сказала она, — я с удовольствием поговорю с вами о Леве Абалкине, но, с вашего позволения, через некоторое время. Давайте, я вам позвоню… скажем, через час-полтора.
— Ну разумеется, — сказал Максим. — Как вам будет удобно…
— Извините меня, пожалуйста.
— Напротив, это вы должны меня извинить…
Изображение на экране исчезло. Максим рассеянно перебросил несколько листков в папке, лежащей перед ним на столе.
— Надо же, какой странный получился разговор, — подумал он вслух. — Она словно узнала откуда-то, что я все ей вру… Пр-роклятая профессия… Ладно, подождем… А пока поищем Майю Глумову.
Он вызвал информаторий.
…Так. Майя Тойвовна Глумова. Ага… Она на три года моложе нашего Льва… Историческое отделение Сорбонны… Ранняя эпоха первой научно-технической революции… потом — история космических исследований. Сын, Тойво Глумов, одиннадцати лет… А вот о муже она никаких сведений не дала… О чудо! Ныне она у нас сотрудник спецфонда Музея внеземных культур… это же в трех кварталах отсюда, на Площади Звезды!.. И живет неподалеку…
Максим отключил информаторий, откинулся на спинку стула и с удовлетворением потянулся.
Тут в дверь постучали, и через порог шагнул в кабинет Экселенц. Максим поднялся.
— Сядь, — строго сказал Экселенц и сам опустился в кресло для посетителей. Максим поспешно сел. — Дай сюда план работы.
Максим протянул ему листок, Экселенц быстро проглядел текст и сказал:
— Плохо.
— Так уж и плохо, Экселенц…
— Плохо! Наставник умер. А школьные друзья? У тебя их нет ни одного. А где его однокашники по школе прогрессоров?
— К сожалению, Экселенц, у него, по-видимо-му, не было друзей. Во всяком случае — в интернате. А что касается школы прогрессоров…