Размышления были прерваны появлением дяди Вернона:
– Это ты виноват, что в наш дом притаскиваются ненормальные и оскорбляют нас!
Гарри не стал спорить. В течение десяти минут он молча соглашался с каждым эпитетом, которым дядя награждал Снейпа, и с большей частью оскорблений, сыпавшихся на него самого. Закончив, дядя выскочил из комнаты, захлопнул дверь, запер ее и сообщил, что сегодня Гарри останется без ужина и не сможет воспользоваться туалетом. С этим спорить тоже было бессмысленно. Молча кивнув, Гарри лег. Голод и волнения окончательно добили его. Он уснул.
Решение пришло наутро. Даже если он доберется до замков, пилить их надо будет долго и его непременно поймают. А вот дверь… она современная, полая внутри. Пара дырок и часок работы пилой – и получится отверстие, достаточное для того, чтобы пролезть через него.
Сейчас, конечно, ничего не выйдет. Нужно протащить в комнату несколько инструментов, дождаться, пока Дурсли уйдут на несколько часов, пропилить отверстие и выбраться. Потом взломать чулан, взять сундук, дотащить его до дороги и вызвать «Ночного Рыцаря» – и при этом не попасться. И все же это уже план. Надо только подготовиться и набраться терпения.
«После визита Снейпа, – удрученно думал Гарри через два дня, – и без того плохое лето обернулось полным кошмаром».
Правда, почти весь июль Дурсли держали его взаперти и кормили даже меньше, чем в прошлые годы, но он, по крайней мере, мог наслаждаться книгами и письмами в одиночестве. А теперь дядя Вернон злился за вторжение волшебника, тетя Петуния – за напоминание о покойной сестре, а Дадли – за то, что «этот человек» заглянул в его комнату. Бить его они не осмеливались, но безразличие Снейпа показало им, что издеваться над Гарри можно безнаказанно. Тетя Петуния вернулась к своей обычной практике: поручала ему столько, что он физически не успевал все выполнить, а она пеняла ему за леность и в наказание оставляла без еды. Кроме того, она старалась заставить его делать всю самую опасную и тяжелую работу.
После того как он целый день пропалывал сорняки под палящим солнцем, ни на секунду не имея возможности спрятаться в тень, и страшно обгорел, тетка велела ему обрезать разросшиеся деревья.
Гарри посмотрел на первую отмеченную ветку и машинально потер сожженную шею. Ожог отозвался резкой болью. Он отдернул руку и вновь взглянул на ветку. Последний раз он ел вчера днем, и в голове слегка звенело.
«Если подрезать здесь и отскочить влево… главное, вовремя отскочить… если получится, конечно…»
Гарри снова поднял голову. Тетя Петуния высунула голову в кухонное окно и злорадно крикнула: