— Ты боишься чего-то конкретно?
— Нет. Страшно — и все… Ты знал эту женщину?
— Какую? — Этот вопрос не входил в мои планы.
— С которой он встречался последнее время.
Выдержав паузу приличия, я ответил правду:
— Видел один раз перед концертом в СКК и после — в «Сатурне». А где ее можно найти?
— Это все из-за нее.
Она закрыла лицо руками, и мне стало не по себе. Я стал плохим утешителем после предательства жены и участия в афганском побоище.
Ирина не заплакала. Меня провожала до калитки прежняя, бесцветная женщина, по лицу которой было невозможно представить ее способность ревновать. Казалось, она не создана для страстей.
Вожжи чуть-чуть натянуты. Бил наугад, но задел за живое. Пускай распутывают узлы те, кто завязал, или те, кому платят. Они первые начали, а я отдумал свое: Убей духа, пусть они сами убивают друг друга… Мысли без моего участия складывались в предложения. Я посматривал на спидометр, на облака, собирающиеся над головой, прикидывал, где лучше заправиться — в Ольгине или позже, в городе. Машин на шоссе немного. Чуть в отдалении за мной катила бежевая «девятка», и, въезжая в город, я уже догадывался — это не просто так. Она должна была давно обогнать «Москвич». Новая «девятка» могла это сделать легко — я двигался на своей увечной тачке небыстро, — но не делала, хотя другие машины обгоняли… С Приморского шоссе, свернув направо, я покатил по Кировскому. «Девятка» не отставала. У меня хватит ума не притащить их к Никитиной квартире. Оставалось только решить — как? Хорошо б еще раз убедиться. Мании преследования для эпилептика после мордобоя только не хватало. Я решил свернуть на Большой проспект и прокатиться до Пионерской улицы. На углу Пионерской и Чкаловского проспекта, надеюсь, стоит еще дом, где снял квартиру Шелест. Если «жигуль» не отстанет, то зайду на студию к Торопиле. Повод всегда есть. А там посмотрим. А Пионерской улица названа в честь моего детства с красным галстуком или в честь первооткрывателей, интересно? Если не переименовали в бойскаутскую, то, выходит, в честь первооткрывателей. Там еще уцелела улица Красного Курсанта. Красно-коричневый заповедник с Чкаловым на белом коне. Или руки-авторучки не дошли-не дописали? Убей духа, но не дури. Где же сраная «девятка»? Вот она! Даже не маскируется. Хозяевам мира скрываться не от кого — пусть подневольные очи долу опускают… Убей духа, твою мать! Убей спокойно. В нужное время. Нужном месте. Нужного духа.
Остановившись за перекрестком, я вылез из машины. Тачка причалила чуть сзади на противоположной стороне. Часы с меня сняли литовские уркаганы. Было где-то около четырех. Праздная толпа вовсю струилась по Большому проспекту. Возле винно-водочных разливов стояли, иногда лежали, алкоголики в грязной одежде. Из тех, что давно распорядились своими приватизационными чеками. Торговали бананами. Люди с весами старались что-нибудь втюхать людям без весов. Слепых развелось, нищих женщин с детьми. Колумбия продолжалась.