— Что-нибудь еще?
— Нет, — ответил я. — Все остальное здесь, — постучал по лбу и добавил: — Наше с ним детство, отрочество, юность. Женщины, вино. И тэ дэ.
— О'кей, — сказала Кира, встала и быстро сбросила платье. — Мы заслужили.
Сперва я испугался — у меня не получится, но она помогла, и поединок состоялся. Не за страх, а за совесть. Однажды я смотрел американский фильм, где красотка вампир ложилась в койку с обычными мужчинами, а после у них выпивала кровь. Я думал, меня ожидает то же самое, даже ждал, когда она вопьется, чтобы завершить свой путь на вершине ощущений, но остался жить. Схватка длилась долго, с переменным успехом, с цитатами из Камасутры, и она победила. А чуть позже, расслабленная, пальцами поигрывая отдельными частями моего тела, лениво побуждая его к продолжению, Кира-вампирша промолвила:
— Шесть раз кончила. А ты?
— А я… Что — я!
Она поднялась, взяла со стола сигареты, постояла ни в чем надо мной, подумала. Горячее, мокрое лоно ее я хотел еще. Она легла рядом и спросила:
— Знаешь, у Никиты были проблемы?
— Проблемы? — лениво удивился я и сразу же забыл о том, что мы голы. — У него никогда проблем не было.
— У всех есть.
— Какие еще?
— Неважно. — Она как будто успокоилась, но завела-таки разговор об убийстве, спросила вскользь про Афганистан, стараясь выведать, что можно, но неназойливо. Она провела рукой по моему животу и ниже.
— Гм. Тогда я пошла. Поздно.
Она стала одеваться и делала это небрежно и скабрезно.
— Подожди, — сказал я, поднялся, завалил Киру грубо и сделал, что хотел, быстро и цинично. Она не сразу встала с колен, всхлипнула, похоже, довольно. Оттолкнула меня и сказала:
— Подлец.
— Когда встретимся, детка? — спросил я.
— Скоро, — согласилась она и усмехнулась: — Пупсик!
Пупсик не добился в итоге ничего, хотя нет-нет, а передо мной возникало ее лицо с гримасой сладострастия и вспоминался свой испуг оказаться несостоятельным. Я не добился ничего конкретно, но имел достаточно косвенных указаний. Малинин фигурировал в истории убийства в полный рост.
Последние несколько дней не было слышно о перестрелках, и это значило: «духи» договорились, разобрались, согласились с тем, что трупы на улице Восстания — дело чьей-то сторонней руки. По идее, они должны искать террориста или просто перемочить для престижа всех, кого можно заподозрить в причастности. Тут уж мне стоять в первых рядах как другу Никиты, афганцу, человеку, получившему его архив, — хотя и тупой с виду эпилептик, но профилактический труп еще никому не помешал. Я собрал сумку с необходимыми вещами, прошел через чердак, захватил сверток и скоро уже скользил проходными дворами на Фурштатскую, где стоял «Москвич». Я доехал до Петроградской и, стараясь не попадаться никому на глаза, поднялся в квартиру 63 с намерением пожить в ней. Или, в крайнем случае, умереть подороже. Если «духи» пойдут на ликвидацию, они меня вычислят.