— Ничего, матушка, — повторил он, осторожно от нее отстраняясь.
— Да что отец-то, отец что? Не бил он тебя, дитятко?
— Не бил! — печально усмехнулся Александр. Антонида Галактионовна закрестилась.
— Слава Тебе, Господи… а уж я так и думала, что добром не кончится… Кричал-то ведь, кричал-то много!.. Санюшка, родной мой, покорись ты ему, не иди супротив него… ведь ты его не переупрямишь… да и опять — отец… его слово — закон!..
— Да ты знаешь ли, матушка, чего он от меня требует?..
— Не знаю я, голубчик ты мой сизокрылый, ничего-то я не знаю…
— Не знаешь, что он велит мне жениться?
— Ну, это-то я знаю, в этом-то нет еще ничего худого, велит — ну и женись.
— Да ведь он мне какую невесту нашел? Дочь Матюшкина Ивана Михайлыча.
— Знаю, знаю! — твердила Антонида Галактионовна, кивая головою.
— А какой человек Матюшкин, какая у него слава, и это ты знаешь, матушка!
— Что и говорить, — отозвалась она, — человек Иван Михайлыч нехороший, о нем еще, кажись, никто добрым словом не обмолвился… да и нрав у него, говорят, крутой, зверь зверем с домашними… А тебе только что же до этого, Санюшка, ты не девица, не к нему в дом пойдешь, а у него из дома возьмешь жену, так тебе-то что до него!.. А они люди в силе… и притом отец так решил, значит, так оно и быть должно.
Александр встал с лавки и начал ходить по комнате.
— Матушка, ну, да и это оставим… Дочь его, невесту-то, ты видела?
— Как же, золотой мой, видала, видала: девица скромная.
— Да ведь и я ее видел! — воскликнул Александр. — Видел я ее намеднись в Коломенском на зрелище!.. Ведь она из себя дурная!
Антонида Галактионовна задумалась.
— Ну да, — помолчав, выговорила она, — неказиста девка, это точно, и притом одним глазом косит… Сбоку смотришь — ничего, а коли лицом к лицу — ан один глаз и гуляет, так и гуляет, все будто подмигивает да на угол показывает…
Александр, несмотря на серьезность своего положения, громко рассмеялся.
— Однако, матушка, ты мне хорошо мою невесту описываешь!.. После таких слов не особенно она привлекательной кажется.
Антонида Галактионовна смутилась.
— Да что, Санюшка, что правда — то правда… только вот как я тебе скажу: ты об этом не думай, на лицо не смотри, с лица не воду пить. Поверь матери: супружество такое дело — хорошо лицо, дурно ли — все одно приглядится. А неказиста жена, так всякую ласку вдвое ценить будет… Лицо — последнее дело, был бы нрав добрый, да телом была бы здорова… Уж коли отец сказал, так и мне говорить запрету нет — ведь мы это дело с Матюшкиньши давно ладим. Ну вот, я и доподлинно все как есть про Наталью, про невесту, узнала… и от себя засылала стороной разведывать, и сама глядела в оба. Верь мне, дитятко, девица хорошая, кабы что неладное, так я бы так тебе не говорила, не брала бы греха на душу. Я тебе не погибели хочу, а добра. Всего и есть нехорошего, что лицо… да вот глаз бегает… Ну, по весне веснушек много высыпает — только ведь зимой они наполовину сходят… Рыжевата — это тоже, зато коса длинная-предлинная и густая — сама расплетала… И верь ты мне, в таком деле лгать не стану, здорова она, крепка, никаких болезней за ней слыхом не слыхано сызмальства… Словом, девица как девица, никто ничего сказать не может. А лицо, опять говорю, — с него не воду пить… Так-то, дитятко, уж ты отца с матерью послушай, добра они тебе желают. А главное дело — не иди против отца, у него это крепко засело, и он не отступится, не тебе с ним тягаться. Ты его еще не знаешь, да и не дай Бог тебе узнать, что он за человек!..